>Зависимость от мнения других преследовала меня гораздо дольше, чем многие другие установки, описанные выше. Можно
>е- 115
>сказать, что по-настоящему я нашёл в себе силы искоренить эту чепуху только годам к 25-26. Вернее, пытался и до этого, но только по мелочам и в не очень принципиальных делах. Например, моя активная научная работа в студенчестве вызывала у ряда людей (незначительное количество завистников) явное недовольство. Однако я всё равно продолжал ею заниматься.
>Через год после окончания университета я начал предзащит- ные диссертационные дела — и они тоже некоторым людям были поперёк горла.
>Но поскольку в обоих случаях я не делал ничего даже потенциально предосудительного, наоборот, только то, что обществом приветствуется, то сомнений — продолжать или бросать — не было.
>Одна из первых ситуаций, которая заставила меня реально взяться за оглядку на чужое мнение — подготовка и выход книги «Как манипулировать мужчинами (по опыту самих мужчин)». Как видно из названия, она посвящена женским манипуляциям. Мне тогда было 25.
>О женщинах в России — как о покойниках. Либо хорошо, либо ничего. Если ты начинаешь разбираться в женских манипуляшках, на тебя смотрят как на врага. Если же ты принимаешься передавать свой опыт другим, то на тебя тут же обрушивается цунами грязи, обвинений, оскорблений, претензий и насмешек. Причём не только (и даже не столько!) от женщин, сколько от мужчин-баборабов. Они, воспитанные в матриархальной традиции в качестве женской обслуги, мгновенно чуют опасность своим госпожам и реагируют молниеносно.
>Так случилось и с «Как манипулировать...». На меня полилась грязь. Сначала меня это шокировало. Ведь ничего предосудительного я не делал. Не демонизировал всех женщин, а только разъяснял суть манипуляций. Да, я отзывался нелестно о динамщицах, но почему я должен отзываться о них хорошо? Или потребительское отношение к человеку вдруг стало поощряться нормами морали, а осуждение манипуляций — преследоваться? Вроде, нет, ничего такого не произошло. Но поток дерьма не иссякал. В чём только меня не обвиняли! Начиная от импотенции (если это можно назвать обвинением) и заканчивая призывами к насилию.
>116
>Между тем в реальности текст книги был настолько мягким, настолько изобиловал извинениями и оправданиями, что мало походил на публицистику, а напоминал жидкий творог или кисель. На каждой странице — по три предупреждения, что мы (авторы) не считаем динамщицами всех женщин. В общем, в реальности это была попытка усидеть на двух стульях. И манипуляшки раскрыть, и сделать это максимально либерально,
