У Корнера потемнело в глазах. Конец!
— А он, этот самый Миклош Сореньи, — продолжал майор, не давая арестованному опомниться, — не далее как три с половиной часа тому назад признался, что сегодня утром получил от вас сигареты с весьма необычной начинкой.
— Послушайте, но ведь я совершенно не знаю никакого Миклоша Сореньи. И никакого портсигара я ему не давал. Я все утро находился в гостинице. Портье может подтвердить… Все это очень странно…
— Возможно, — не стал спорить майор. — Кстати, откуда вы взяли про портсигар? Я ведь, кажется, упомянул только о сигаретах.
Корнер почувствовал, что тонет. Оставался только один выход, и он ухватился за него, как утопающий за соломинку.
— Больше ничего я вам не буду говорить, — сказал он чуть охрипшим голосом. — Вы меня хотите запутать.
Ковач вызвал охрану.
— Отведите арестованного в камеру… Я вам советую, — сказал он Корнеру напоследок, — хорошенько призадуматься над сложившейся ситуацией. Вы, как-будто, не новичок и, несомненно, знаете, что добровольное признание в известной степени смягчает наказание… Спокойной ночи и приятных сновидений.
Сопровождаемый стражей, Корнер медленно побрел к выходу.
Вошедший плотно прикрыл дверь, повернулся, быстрым движением сорвал с головы пилотку и, щелкнув каблуками, представился:
— Лейтенант Спеллман, сэр!
— Подойдите поближе, лейтенант. Тащите сюда вон тот стул, у окна, и присаживайтесь.
Пока лейтенант устраивался, полковник Мерфи с интересом изучал его. Будущий преемник Уоткинса был здоровенный малый. Вьющиеся белокурые волосы и голубые глаза находились в вопиющем противоречии с расплюснутым носом профессионального боксера и тяжелым подбородком.
«Странная помесь ангела с бандитом, — отметил про себя Мерфи. — Не слишком интеллектуальная личность. Ну и наплевать. В конце концов, нам нужен не преподаватель античной культуры для колледжа благородных девиц».
Лейтенант уселся. Он положил ногу на ногу. Его длинные крючковатые пальцы непроизвольно заплясали по ручке стула.
— Вы знаете, зачем вас сюда вызвали? — спросил Мерфи.
— Да, сэр.
— Прекрасно! Надеюсь, что мы быстро столкуемся, лейтенант…
— Спеллман, Рональд Эрих Мария Спеллман, — подсказал лейтенант.
— Спеллман… Ваш отец коренной американец?
— Не знаю, — последовал ответ.
— То-есть, как не знаете?
Лейтенант завозился на стуле.
— Видите ли, мне неизвестно, кто именно является моим отцом. Мать тоже не знала.
— Гм…
Мерфи поспешил переменить тему разговора. Он заглянул в лежавший перед ним листок.
