— Немного.
— Ага.
— У меня был очень тяжелый день.
— Понимаю, — сказал он. Чьи-то руки толкнули ее на спину, и весь мир закружился в причудливой манере, свет заплясал в головокружительном тумане. — Ложись, пока не свалилась с кровати. Я сниму с тебя одежду.
— Хорошо.
Он стянул с нее брюки и нижнее белье. Она лежала покорно, как кукла, пока он раздевал ее, и возился с застежкой лифчика. От прохладного воздуха у нее мурашки побежали по коже. — Мой муж — придурок.
— И даже сейчас?
— Ага.
— Очень приятно. Где же чертова застежка на этой штуке?
— Ты можешь управлять шаттлом и не можешь расстегнуть лифчик?
— Спокойствие. Получилось, — сказал он, и лифчик расстегнулся.
Наконец, она лежала обнаженная, а Адам нависал над ней. Она скользнула ладонями вверх по его предплечьям, скользя пальцами по всем впадинам и выпуклостям мускулистых плеч. Он был таким сексуальным. Его глаза такие яркие — ясно-голубые, как небо на Земле в безоблачный день. Самое прекрасное, что она когда-либо видела.
— У тебя такие красивые глаза.
— Спасибо. Ты хорошо провела время с Роуз?
— Ммм — хмм. Мы о многом поговорили. Она провела пальцем по его губам и улыбнулась, когда он попытался прикусить его острыми зубами. — Обо всех твоих причудах.
— Луиза…
— И выходках.
— Давай не будем говорить об этом сейчас. Губы Адама опустились на ее губы, целуя ее снова и снова, горячее, глубже и сильнее, и… Вау, у нее закружилась голова. Снова. — Ты на вкус как текила.
Она моргнула ошеломленными глазами и лениво улыбнулась.
— Да, я пила Маргариту с… не помню, как ее звали. Но она была очень мила.
— Правда?
— Ага.
Адам прищурился.
— Ох, принцесса. Я думаю, что утром тебе будет плохо.
— Мне и сейчас нехорошо. — Она запустила пальцы в его темные волосы и царапнула его голову. Попыталась столкнуть его вниз, но он легко уклонился, смеясь над ней, низко и подло. — Адам. Сделай мне куни.
— Где твои манеры? — спросил он, проводя губами по ее ключице.
— Пожалуйста.
— Хорошая девочка. Адам сбросил простыню и подтащил ее бедра к краю кровати. Он уже щеголял большим стояком. Аппетитный. Она попыталась схватить его, но он перехватил ее руку и опустился на колени между ее ног. — Позже. Ты же хотела, чтобы я отлизал тебе, помнишь?
— Верно. Займись этим, — приказала она. Рука Адама опустилась на внешнюю сторону ее бедра, и она вскрикнула от боли. — Эй!
— Это за то, что назвал меня придурком. Он закинул ее ноги себе на плечи и коснулся губами ее лона своим носом. Его дыхание было щекочущим, теплым, восхитительным.
