— Так весь скандал ты раздуваешь из-за того, что мы не рассказали тебе, кто оперировал Монику, что ли? — Отрешенность и холодность в тоне матери инстинктивно оттолкнули Анжелику, и та в растерянности уставилась на стоявшую напротив женщину.
Неужели до нее не доходит, что она заставила Анжелику поверить в то, что Жиральд — эгоистичный и безжалостный зверь? Разве не ясно, какие муки она могла избежать, зная, что хотя бы в этом Жиральд проявил человечность и понимание, вырвав из лап смерти кузину? Ладно, на ненадолго оставить вопрос о Монике, но невозможно перечеркнуть отравляющую ложь, иголкой проникающую под кожу Анжелике, распространяя яд по крови!
— Послушай, Лика, твой муж, конечно, не должен был обманывать, тем более я предупреждала его, что не стоит выбирать поспешную тактику, просто он защищал тебя от больных воспоминаний, — проговорила Катерина, и Анжелика невольно удивилась непринужденности и легкости заявлений матери.
— Защищал? Если он солгал мне насчет этого, то, выходит, три года брака между нами — сплошная ложь? — усмехнулась она. — Человек, познавший силу вранья, будет всегда продолжать ее использовать. Почти наверное, он станет отрицать все, когда я задам ему тот же вопрос, что и тебе! Почему вы держали меня в неведении?
— Лика, для меня ты — весь мир, потому что я живу ради тебя, — после секундной паузы грустно произнесла Катерина, не ожидая подобной злости со стороны собственного ребенка. — Я родила тебя… Ты — моя кровь и плоть. Как тебе в голову пришло, что я не люблю и не волнуюсь о твоем благополучии?
Анжелика незаметно вытерла тыльной стороной ладони скатившуюся на щеку слезу. Она тоже безумно любила мать, заменявшую ей в детстве отца, подруг, бабушку, иначе бы отказалась вести диалог с ней, руководствуясь болью от свежих и раскрытых прошлых ран, нанесенных ложью.
— То, как ты обращалась со мной, противно и вспоминать, — бросила Анжелика, сжав кулаки настолько сильно, что ногти впились в ладони. — Когда я спрашивала тебя, то в ответ получала домысли и фантазии. Мама я верила тебе больше всех на свете! У меня никого ближе тебя не было, а ты ловко использовала мою веру и обернула ее против меня, нанося удар за ударом. Если бы ты назвала черное белым, то я подтвердила сказанное тобой, а ты… Зная, как сильно я его… Теперь любое твое слово я буду воспринимать, как еще одну ложь! Как мне жить с этим, мама? Как принять то, что все вокруг меня — наглые обманщики?
