— Какая? — разочарованно спросил Жиральд, наблюдая, как ярко накрашенные красные губы изгибаются в язвительной улыбке. Как же она изменилась! В ней не осталось той невинной девочке, не любившей пользоваться косметикой, предпочитая естественную красоту, которую он так любил и любит до сих пор, пусть теперь она скрыла ее.
— Мой муж, — гордо вздернув подбородок, ответила Анжелика. — С тобой встречается не брошенная любовница, а замужняя женщина, решившая постоять за честь мужа. Что ты имеешь против Сандера?
— Почему ты вспомнила про него, когда я ничего не говорил? — приподнял бровь Жиральд, ставя девушку в тупик. Когда Анжелика готовилась к столь судьбоносному шагу, то передумывала тысячу раз, как скажет, что предъявит, чем унизит наглого профессора, заставив познать ту боль, что терзает ее до сих пор, но его непринужденность просто выбила Лику из колеи.
— Мы не дети, — не сдавалась Анжелика, стараясь не смотреть на него, хотя мужчина внимательно разглядывал ее, и с каждой секундой эмоции меняли друг друга, отражаясь на привлекательном, тем не менее несчастном лице. — Ты никогда ничего не делаешь просто так. Значит, у тебя осталось что-то мне сказать или готовишь какой-то план, чтобы разрушить мою семью. Скажи, Жиральд, чего тебе еще от меня надо?
— А что я могу хотеть от тебя, мой ангел? — вкрадчиво поинтересовался он, бросив многозначительный взгляд на слегка приоткрытый ротик, от чего она вмиг покраснела и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, борясь с охватившем волнением.
— Не называй меня так! — повысила голос Анжелика, привлекая к их столику внимание любопытных официантов. — Перестань, Жиральд! Почему ты не оставишь меня в покое? Все было хорошо… Ты не появлялся три года, и моя жизнь кардинально изменилась… В лучшую сторону, конечно.
— Кому — хорошо? — в тон ей проскрежетал Жиральд, и Анжелика, подняв голову, заметила вспышку гнева в голубых глазах, предрекающих наступления ярости. — Мне не было, черт возьми, хорошо! Я чувствовал себя мерзко, ужасно, как еще можно описать мое состояние? Я думал, что меня, как рыбу, выбросили на песок в жаркий день. Я сгорал без тебя, а ты говоришь, что хорошо! Неужели за три года ты ни разу не порывалась узнать, где я, что со мной?
— Нет, я избегала любой информации, связанной с тобой, — честно и открыто произнесла Анжелика, ожидая, что мужчина закричит или вытворит подобное, не контролируя переполнявший гнев, однако Жиральд замолчал, удивленно покосившись на нее, будто услышал величайшую глупость.
