Разве для этого она прилетела в Париж? Чтобы развлекаться с Жиральдом? Отвращение к Сандеру не должно подтолкнуть ее на опрометчивый поступок. Пусть она обманута, но никак не неверная жена, изменяющая мужу с бывшим любовником в отели, принадлежащим супругу! Это низко и унизительно, в первую очередь, по отношению к собственной персоне, ведь не следует забывать, как много горя принес ей Жиральд!
А Анжелика уже забывает… Воспоминания о предательстве мужчины, горевшие в ней пламенем, постепенно угасали, затухая из-за более отвратительного и непростительного поведения Сандера. Забывает о том, как страдала бессонными ночами, плача в подушку, когда невольные обрывки счастливых минут, проведенных вместе, вставали перед глазами, словно шепча о ее наивности и его подлости. Забывает о той глубокой ране, начинающей затягиваться от присутствия именно того, кто ранил ее.
Анжелика со звоном опустила чашку на блюдце и отодвинула подальше тарелку с круассанами и яичницей — болтуньей. Ничего не забыто! Она не позволит ему занять какое-то место в ее сердце, чтобы он потом вновь нанес ей удар, когда меньше всего ожидаешь!
— Что интересного читаешь? — придав тону непринужденность, задала вопрос Анжелика, незаметно рассматривая его. Черные волосы еще влажные аккуратно расчесаны, открывая крепкий лоб. Голубые глаза, скрытые под очками, внимательно что-то изучали в телефоне, а тонкие пальцы медленно проводили по экрану смартфона, листая содержимое. Она тщательно избегала ненароком глянуть на поджатые тонкие губы, боясь, что краска смущения прильет к щекам при воспоминании о том, что происходило ночью.
— Коллеги из Парижа прислали снимки компьютерной томографии одного больного, — просто ответил Жиральд, не отвлекаясь от серьезного занятия.
Анжелика понимающе кивнула и уставилась на расшитую интересными узорами шелковую бежевую скатерть. Она не знала, с чего начать разговор, однако и откладывать на потом его ни в коем случае нельзя. То, что вспыхнуло между ними, совсем, безусловно, не подавалось объяснению, как и желание, разгорающееся в ней от его прикосновений.
Анжелика списывала реакцию тела на физиологическую структуру женщины, не получавшей больше трех лет необходимого гормона, потому как попытки сблизиться с Сандером не увенчались успехом. Чего скрывать, с первого дня замужества они ограничивались исключительно дружескими объятиями и невесомыми поцелуями в щеку.
У нее никак не выходило сделать решающий шаг. То ли она боялась переступить через себя, разрешив Сандеру исполнить супружеский долг, то ли, действительно, чувство отторжения и равнодушия пересиливали природные потребности, но Анжелика не смогла отдать ему телу, как и душу, и сейчас отнюдь не желала, осознавая, что интуиция ее не подвела, не подпуская Сандера ближе, держа на отдаленном расстоянии.
