Господари Валахии и Молдовы считались князьями, а не полноправными монархами, поскольку вынуждены были признавать вассальную зависимость от более сильных соседних государств — Болгарии, Венгрии, Польши. Да и правили они далеко не полновластно: их избирал и смещал Государственный совет (Сфатул Домнеск), состоящий из церковных иерархов и светской знати — боярства. Ученые спорят о том, кем были бояре: набравшими силу и богатство местными жителями или потомками завоевателей — славян или тюрок (само слово «боярин» имеет болгарское происхождение). Скорее всего, правящий класс был, как и на Руси, интернациональным по своему составу. Уже в начале существования румынских княжеств бояре владели обширными землями и десятками деревень, жители которых несли тяжелые повинности. Главы боярских родов — «большие бояре» или «жупаны» — заседали в совете, были наместниками областей и городов. Но суть их могущества заключалась не в этом. В Румынии, в отличие от стран Западной Европы, не существовало принципа майората — любой сын правящего князя мог занять трон, обеспечив себе поддержку «больших бояр». Пользуясь этим, последние выторговывали для себя все новые уступки.
Неустойчивость княжеской власти приводила к постоянным переворотам; мало кто из валашских и молдавских господарей просидел на троне дольше нескольких лет, а многие ушли из жизни преждевременно и кроваво. Архиепископ Эстергома, хорват Антал Веранчич, в XVI веке писал о валахах: «Охваченные безумием, они убивают едва ли не всех своих правителей, открыто или тайно, и делят между собой их достояние. Великое чудо, если кто-либо из них сможет остаться у власти хотя бы три года или умереть своей смертью. Всего за два года они сменили двух или трех князей… Гордыня до такой степени обуревает их, что даже если бы их убивали всего через день после восхождения на трон, нашлась бы тысяча тех, кто захотел этого. А когда бы их всех убили, тысяча других бездумно заняла бы их место, чтобы променять долгую и счастливую жизнь на один день пребывания на троне — столь велико властолюбие, охватившее этот варварский народ»[3]. Ему вторил другой венгерский архиепископ Миклош Олах, сам валах по происхождению: «У них законные и незаконные сыновья князей равно наследуют власть и идут на любые уловки, хитрости и преступления, чтобы ее захватить… Тот из них, кто одержит верх, питает сильнейшие подозрения ко всем прочим, не только приверженцам вражеской партии, но и своим ближайшим родственникам, которые могут претендовать на власть; поэтому он убивает их или держит в заточении, вырывая ноздри и отрубая различные члены»
