Я осторожно бреду по Третьей авеню обратно в сторону Девяносто третьей улицы. Это всего пара кварталов, но я иду очень медленно, и с каждым шагом по твердой, стабильной поверхности ко мне по капле возвращаются уверенность и энергия. Когда я наконец добираюсь до крыльца миссис Финкл, мое лицо уже мокрое от пота, а руки трясутся. Ключ от входной двери там, где и оставила его Горошинка, — за статуей Марии.
Что ж, я здесь. И я жива. Что бы ни случилось, это было… значительным событием. Нужно позвонить Брайану и записаться на прием к врачу, чем скорее — тем лучше. Нельзя больше делать вид, что все хорошо.
Я на секунду задерживаюсь, чтобы прийти в себя, и присаживаюсь на верхнюю ступеньку. Это не то, чем мне хотелось бы поделиться с Горошинкой, да и вообще с кем бы то ни было. По крайней мере, пока. Что бы это ни было, оно только мое. И каким бы жутким и невероятным ни было все происшедшее, оно было настолько же прекрасным и захватывающим. Я все время боялась думать о том, что раз я не развалилась на части после смерти мамы, значит, я не так уж сильно ее любила. А потом я узнала правду о своем отце и поймала себя на чувстве вины, на тошнотворной уверенности в том, что я упустила что-то важное, какую-то мелкую деталь, которая могла спасти маму. Но все же она была там, в самом центре крушения моего рассудка, и светила мне, точно маяк. И я шла на ее свет. Со мной явно что-то очень-очень не так, и я больше не могу это игнорировать. И неважно, психологическая это проблема или медицинская. Все, что я знаю, — чем бы оно ни было, оно должно изменить мою жизнь. Но в данный момент я благодарна за то, что произошло с моей головой. Благодарна за возможность немного побыть с мамой, а не тосковать по ней и не оплакивать утрату.
— Что-то ты слишком долго и допоздна гуляла в одиночку. — Миссис Финкл открывает дверь у меня за спиной и ловит меня врасплох.
— А вы допоздна не спите, — отвечаю я.
Миссис Финкл морщится, усаживаясь рядом со мной.
— У меня проблемы со сном, — говорит она. — Каждый день наступает ночь, и я наблюдаю за тем, как тени двигаются по стене. Жду, когда наступит утро. Стареть — это невероятно скучно. Но потом наступает момент, когда ты обнаруживаешь у себя на крыльце рыдающую девчушку, и — да, вот оно! Тебе есть чем заняться! Понимаешь, о чем я?
Она улыбается при виде моей усмешки и чуть наклоняется ко мне.
— Твоя сестра пошла спать, не прошло и двадцати минут. Я думала, ты вернешься намного раньше. У тебя все в порядке?
