— Это да. Я не привыкла к такой жаре. В Англии дожди через день, и мы носим перчатки круглый год, и шапки тоже — с помпонами! — шучу я.
Рисс со смехом качает головой.
— Ты просто шизик. Ты должна еще раз прийти и потусить с нами.
Между нами проскакивает искра дружбы, и она кажется реальной, хотя я знаю, что каждое из этих мгновений выдумала сама. Сама наполнила эту, искусственную версию моей мамы надеждами и мечтами, выстроила целый мир, который потом сама же и разрушу в мгновение ока. Весь, вплоть до вони гниющего мусора, всплывающей из мусорных баков внизу.
— Мне пора. — Она внезапно смотрит на часы, так, словно вспоминает, что опаздывает на встречу. — Но ты еще приходи, хорошо? Просто забегай, у нас всегда открыто.
И прежде чем я успеваю это осознать, она уходит, сбегает вниз по пожарной лестнице и так быстро исчезает в темноте, что мне становится страшно: вдруг она упадет? И когда я пытаюсь проследить за тем, куда она ушла, то замечаю что-то блестящее прямо на металлических ступеньках. Короткая вспышка в свете фар проезжающей машины.
Меньше чем с десятой долей той уверенности, с которой это проделала Рисс, я спускаюсь по пожарной лестнице, обыскивая раскаленные ступеньки в поисках того, что, как мне казалось, видела. Я шарю по ним руками, пока наконец мои пальцы не касаются тонкой цепочки. Я поднимаю медальон, подарок ее матери.
— Стой, ты обронила медальон! — кричу я в тот самый момент, когда она выбегает на тротуар на противоположной стороне перекрестка.
— Черт! — ругается она и нетерпеливо ждет, когда я подбегу и верну ей драгоценное украшение.
Рисс, скрестив руки, наблюдает, как я неловко спрыгиваю с лестницы и она вздрагивает у меня за спиной с противным ржавым скрипом.
— Генри сказал, у вас в Англии нет пожарных лестниц, — говорит она.
— Не-а, — смеюсь я и передаю ей медальон.
— Ох, боже, спасибо! — говорит она и снова надевает его на шею. — Подарок от мамы на конфирмацию, когда мне было тринадцать. Это Мария Горетти, покровительница молодых девушек. Чтобы я берегла свою добродетель. Кстати, это настоящее серебро. Поможешь застегнуть? — Она поворачивается ко мне спиной и убирает волосы на одну сторону, а я перестегиваю замок и сжимаю слегка растянувшееся звено так крепко, как только могу.
— Ты идешь к Генри? — спрашиваю я.
— Возможно. — Она усмехается. — А ты вернешься туда? Не говори им, что я ушла, скажи, что я просто устала. У меня не так много… Мы еще пересечемся, и я представлю тебя всем, хорошо? Ну, я пойду, а то уже опаздываю.
