— Ох, я вижу ее в тебе, в самом деле вижу! У тебя ее нос и ее уши, а эти волосы… Знаешь, когда твоя мама уехала, я уже не думала, что когда-нибудь снова ее увижу, но вот же она, в тебе, ох, да и в тебе тоже!
Она отступает от меня и с не меньшим энтузиазмом заключает в объятия Горошинку. Я ловлю себя на мысли, что уже люблю эту женщину. Люблю за то, что она ничего не сказала про мои голубые глаза и не стала гадать, от кого я их унаследовала. Но больше всего — за то, что, по ее словам, я похожа на свою красавицу мать.
— А у тебя такая же безумная прическа, как и у твоего папы, — продолжает миссис Финкл, с нежной улыбкой разглядывая облачко кудряшек вокруг головы Горошинки. Они должны были быть темными, как у меня, но она сделала все возможное, чтобы вытравить из них весь цвет. — Но я вижу ее в тебе тоже! Марисса Люпо всегда ходила высоко подняв голову. Ее подбородок всегда был чуть выше, чем у всех остальных людей. И твой тоже!
— Правда? — Рука Горошинки взлетает к подбородку, она улыбается. — Клево!
— Так, ну что же мы стоим? Заходите, заходите! Ну и жара!
Горошинка подхватывает свою сумку и устремляется за миссис Финкл — по тщательно выметенным ступенькам, мимо Девы Марии.
— В этом году просто нечем дышать, такого кошмара не было с тех пор, как… что ж, я предполагаю, с того самого года, когда сюда приехали все эти киноделы и ваш папа. Да уж, жара тысяча девятьсот семьдесят седьмого… что был за год!
Чувствую легкий спазм в голове — это всегда первый признак того, что должно что-то случиться. А затем понимаю, что за мной кто-то наблюдает, ощущаю, как чей-то взгляд скользит по моей коже. Я могла бы отвернуться, просто войти внутрь и проигнорировать зуд, но это не выход. Есть только один способ отделаться от галлюцинации — посмотреть на нее. И когда Горошинка поднимается следом за миссис Финкл, я оборачиваюсь и смотрю. Обыскиваю взглядом пустую улицу. В конце дороги в ореоле желтого солнечного света вижу молодую женщину. Она смотрит прямо на меня. Свет плещется и пляшет, она расплывается и тает. Я вижу ее всего долю секунды, а затем она исчезает, и на ее месте видно лишь холодную голубую тень. Я жмурюсь и чувствую, как в голове все плывет, а колени подкашиваются. Чувствую себя так, словно кто-то прошелся по моей могиле. Мама часто так говорила. Я поднимаю камеру и смотрю в объектив на то же место, но улица уже опустела.
Сосредоточься. Сосредоточься на том, что есть здесь и сейчас.
