Сменяя их, в воздух поднимаются ик’лы – практически невесомые существа, похожие на разноцветные шары. У них сейчас сезон размножения, потому, получив свободу, они мечутся в поиске пары. Кружат радужными хороводами, а найдя партнера, сливаются с ним, разбухают и лопаются, осыпаясь вниз маленькими шариками-детенышами. Теперь им больше года предстоит расти, чтобы затем последовать примеру родителей, пожертвовавших собственными жизнями.
И снова взлетают лайрами. Вернее, соскальзывают с перил, практически падая на площадку, расположенную ниже террасы. На лету подхватывают лежащие на камнях, сплетенные между собой цветы, а затем взмывают ввысь, поднимая гирлянду над дворцом.
– Какая качественная дрессировка, – не удерживается от восторженного замечания видийянин.
– С такими маленькими животными наверняка это несложно, – хмыкает в ответ лансианин. – Вам не приходилось сталкиваться с земульти. Вот кого приручить невероятно сложно.
– Наши хинари тоже не подарок, – презрительно цедит цессянин. – Годами обкатываем.
Томлинец молчит, как и исгреанин. Хотя у последнего определенно есть свое мнение, и он его все же высказывает, когда я вопросительно на него смотрю:
– Мы технику «дрессируем». Это нельзя сравнивать.
– А у вас? – не выдерживаю, обращаясь к Тогрису. – Разве на Томлине нет животных?
– Есть песчаные ящеры. Но они легко идут на контакт. Даже когда поднимаются в воздух.
– Летают? – В моем воображении тут же возникает картинка: мужчина, скользящий на мощном животном над пустыней. Шикарно!
– Только ночью. Днем просто бегают. С высотой уровень радиации быстро растет.
– Все равно это здорово! – радуюсь я, чувствуя, как по коже струится непонятное мне возбуждение. Словно предвкушение чего-то необычного. Наверное, потому и предлагаю: – А хотите на жирали полетать? Сравните ощущения.
– Очень хочу.
Тогрис искренне радуется моему предложению, а вот другие претенденты если и недовольны проявляемым мной вниманием к сопернику, стараются этого не показать. Делают вид, что заинтересованы чем-то иным. Понимают, что их попытки вмешаться будут выглядеть неэтично. И тогда у них шансов точно не останется.
Я же протягиваю томлинцу руку и с трепетом жду, когда его пальцы скользнут по моей ладони. Ведь впервые меня касается чужой мужчина, не родственник.
Сама традиция очень старая. С самого основания империи закрепилась, когда ипериане вот таким своеобразным ритуалом показывали дружеское расположение зоггианам. А еще она в некотором смысле провокационная – да, кожа на руках наименее чувствительна, но иногда этих прикосновений достаточно, чтобы хорошее отношение женщины к мужчине начало трансформироваться во влечение. Тем и ценно доверие, которое я сейчас оказываю Тогрису. Он ведь теперь точно имеет преимущество перед другими.
