— Что, если я откажусь? — медленно произнес я, готовый в любое мгновение активировать лазер у Лампочки.
Начальник промолчал.
Мы смотрели друг на друга.
Что мешает ему убить меня? Ведь убийство игроков здесь в норме. А то, что об этом сразу станет всем известно. Людоеды не зря носят маски в ПеМире. Даже голос на механический заменили. Все потому что они не хотят, чтобы их действия в игре подверглись огласке в реале. Если он и решит убить меня, то не сейчас.
— Ничего, — спокойно ответил Аполлонов, — Сделаю то зачем пришел сюда и уйду, — он раскрыл кожаную папку, что была все это время с ним, и извлек какие-то бумаги. — В первую очередь ознакомлю тебя с приказом об увольнении.
— Я же весь в гипсе? — не смог скрыть своей обескураженности я.
Мы еще раз столкнулись взглядами. А потом он пренебрежительно хмыкнул, — Это не проблема.
Марш смерти подошел ко мне, взялся рукой за гипс на кисти и раскрошил его одними пальцами. Я ощутил, как на кровать посыпались осколки гипса, а руке стало одновременно легко и больно.
— Какого? — начал было я, но Марш, не обращая внимания на мой протест, вложил мне в руку ручку. А потом мне словно по голове дали. Я потерялся на мгновение, но боль тут же вернула меня в реальность. Эффект был почти как при оглушении. Все плыло перед глазами, и я не мог управлять своим телом. Сосредоточил взгляд на шкале здоровья. Под ней тут же всплыла иконка.
«Контроль над разумом», 30 секунд
— Подписывай, — послышался приказ от начальника полиции.
Что!? Рука помимо моей воли и, несмотря на жуткую боль, черканула несколько раз подпись на документах. Причем управлял ей я сам, так что даже почерковедческая экспертиза не подкопается. И не важно, что до этого не мог даже шевельнуть рукой. Мне приказали, я выполнил. Это слишком сильно походило на тот раз в инстансе, когда я был под управлением черной метки. Но тогда все произошло в ПеМире, а теперь в реале.
Я скривился от злости.
Это просто грубая демонстрация силы.
И в этот момент тридцать секунд прошли. А моя правая рука взвыла от боли. Только что она двигалась, несмотря на переломы, а теперь просто лежать было жутко больно. Я стиснул зубы. Даже такую боль можно перетерпеть. Кричать здесь и сейчас я не буду. Не перед Маршем Смерти.
— Ты же понимаешь, в полиции не могут работать преступники, — будто оправдывался начальник полиции, убирая подписанные документы обратно в папку. Все что я успел заметить это заявление об увольнении по собственному желанию, причем пятничной датой. То есть задним числом. Тут и удивляться бессмысленно, у нас в полиции всегда так. При малейшем косяке избавляются тут же, не разбираясь, виноват или нет.
