— Что ты! Я не усну, я хочу, с тобой побыть, а ты рассказывай, рассказывай о своей работе.
Они пили кофе, иногда Янош вставал, проверял что-то в приборах, подкручивал, менял насадочные кольца, объективы. Кати вспоминала, как задумывалась в юности над тем, что Вселенная расширяется, и удивлялась: как это — «расширяется», если она и так бесконечна? И как это может быть, что между звездами находится какое-то вещество, если расстояния между ними измеряются миллионами световых лет… Янош смотрит на вычислительные машины без всякой торжественности, словно все эти телескопы и прочие механизмы — обычные верстаки или заводские станки и он зажимает Вселенную в обычные тиски на этом своем верстаке. А затем одним движением вынимает пластинку из фотоаппарата, словно на снимке не кусочек Вселенной, а, скажем, лоскуток ткани, снятый с ткацкого станка.
— Кати, ты гляди не усни!
— Нет-нет, что ты!
— Хочешь, я расскажу тебе, как шлифуют такие огромные линзы? Или объясню устройство телескопа.
— Янош, а тебе никогда не бывает страшно?
— Страшно? От чего?
— Ну, от всего этого? Как велик небосвод, или Вселенная, что ли…
— Когда я только стал астрономом, я действительно содрогался от одной мысли об этом. Но сейчас меня интересует только та крохотная частичка, которую составляет моя собственная работа. Здесь, на этом месте, должен сидеть я и правильно, точно считать…
Кати посмотрела на худощавое лицо Яноша. На его синие-синие глаза, натянутую по самые брови меховую шапку. И на эти неуклюжие валенки, в одном из которых протез. Подумала: как же это он по многу раз взбирается в обсерваторию по этим обледенелым ступеням? И неужели сюда заходят волки?
— Ты мне так и не сказала, кто тебя привез сюда.
— Никто. Сама приехала. На автобусе.
— И через лес одна шла?
— Я здесь, а остальное неважно, правда ведь?
И в этот момент Кати решила: не нужно ей никакое воскресное приложение. Она будет бороться. Бороться решительно, не отступая! И ни слова не скажет обо всем этом своему Яношу.
Вот уже много месяцев она видит один и тот же повторяющийся сон. Ей снится, что она открывает дверь. Куда же она хочет войти? В кабинет диагностики? Или в палату? И вдруг оказывается в складском помещении. Темно, воют сирены… Когда она увидела этот сон впервые? Да, в самом деле, когда? В тот день, когда так глупо повздорила с доктором Дяпаи?
…Это было примерно в половине второго. Она шла по коридору к столовой в надежде, что, может быть, еще что-нибудь получит на обед.
