— Зачем ты это делаешь?
— Не начинать же им жизнь в грязи, — смиренно отвечала она. — Они вернутся, а тут все чистенько. Да и мы с тобой уезжаем. Мама всегда говорила: только мертвый после себя не убирает.
А сколько ей пришлось убирать по приезде сюда, боже правый! Бесконечные дезинфекции, кипячение, посыпание обезжиривающими порошками и опрыскивания, какую титаническую борьбу вела она тут с плесенью, и сыростью, и неизвестно откуда появлявшимися жуками, молью, пресмыкающимися. Даже теперь, когда мы окончательно уезжаем отсюда, когда мы все уже раздарили, отдали соседям печку для поджаривания отбивных, и мясорубку, и кувшин на десять литров — в нем мы кипяченую воду держали, — шкафчик с медикаментами, в котором всегда наготове шприцы и ампулы с препаратами против столбняка, укуса змей, бешеных собак, средства против малярии и холеры. Нам все это уже не понадобится. Уезжаем. К счастью, миновали нас все эти напасти. Надеюсь, что миновали. И, упакованные, уже стоят строем чемоданы. Ждем прихода катера, который перевезет нас через реку, а там на нашем вездеходе мы совершим свою последнюю поездку во Фрипорт, на аэродром, сядем в самолет, и если не налетит самум, песчаная буря или не помешает еще что-нибудь… Сейчас нам надо бы вместе попрощаться с этим вот утром, с самым большим приключением в нашей жизни, с которым было связано столько надежд, но я тщетно зову Илонку, она ходит по квартире с тряпкой и вытирает от пыли убогую мебель, чтобы те, кто приедет после нас…
— Да иди же, Илонка, брось ты все это к…
— Иду, только что мне с этим делать?
— С чем с «этим»?
Илонка приносит сумку, набитую какими-то бумагами.
— Это было в ящике стола.
Я заглядываю в сумку. Просматриваю бумаги. Счета, счета. За гостиницу «Холидей-инн» во Фрипорте. За обед и выпивку в ресторане. За прокат автомобиля.
— Ладно, брось их в печку.
В ответ на наше письмо пришла телеграмма: «Приезжаю в воскресенье, Фред». Поспешность Фреда несколько нас озадачила. Шведы еще не уехали, и, кстати, я с ними даже еще и не говорил о комнате. Отпуск я мог взять самое большое на четыре дня. Посмеялись мы с Илонкой, поохали — вот это действительно американские темпы: сел и поехал — вот так надо жить! Конечно, лучше, если бы он прежде спросил нас, когда нам будет удобнее принять его, но, в конце концов, мы ведь пригласили его, хотя, как обычно, не могли решить, когда нам удобнее — на этой неделе или на следующей. А раз мы все равно поедем встречать его во Фрипорт, то возьмем в виде исключения какого-нибудь приличного мяса в торговом центре западного образца; до сих пор мы, правда, ни разу не брали денег со своего счета в банке, но подумаешь, несколько швейцарских франков — не обеднеем.
