— Конечно, специально. Мне нужен был отдых от занятий на три дня, — весело признался босс и прикрыл мои ноги одеялом, — от яда может появиться спазм, тогда ноги и руки будут ледяными. Если почувствуешь что-то похожее, сразу зови. Я пока сбегаю в столовую за бульоном. При отравлении нужно много пить, чтобы остатки яда вышли.
— Боюсь, отдых тебе не светит, — наблюдая за удаляющейся мужской спиной, заметила я.
— Согласен, ты еще та привереда, — хлопнула дверь.
Впервые мы разговаривали на равных и без скрытой агрессии. Просто подшучивали и общались, как обычные знакомые.
Необычные. Уровень близости таких диалогов просто зашкаливал, и это заметила не я одна. Вот только если Тим способствовал развитию этой близости, я сопротивлялась. Слишком много сложностей и неизвестных переменных. Странно, что именно психолог препятствует развитию отношений, когда расчетливый финансист им потакает.
Вернулся босс не один. За ним увязался переживающий за меня Арханге.
— Моя бедная ватрушечка, моя сладкая ванилиночка, что этот протухший яйценосец сделал с тобой? — причитал повар, хлопоча вокруг меня.
— Отравил, — весело ответила, подставляя начальника по полной программе.
— Что! Да он кислый шербет! Коварный дрожжевой червь! Завтра я уложу его в лазарет на неделю. Этот порченый штрудель не вылезет из отхожего места! — ярился фэйри, а Тим сглотнул.
В столовую ему лучше пока не ходить.
— Успокойся, Ар. Отравила меня зверушка по неосторожности. А Страшила спас, — решила не лишать босса еды, раз он вызвался меня выхаживать.
И вот тут я поняла, что раньше меня его страдания не трогали. Все беды, что сваливались на голову начальства, только радовали меня. Но все пошло наперекосяк. Отношения изменились, а я этого не замечала в течение года. Тим заметил. Давно. Этим и бесил моего инкуба до побелевших костяшек.
— Спас, говоришь, — синеволосый покосился через плечо на босса, — так и быть, пусть выходит из уборной. А теперь о тебе, моя песочная крошечка. Что будешь, грибной супчик, куриный бульончик или овощной крем-суп?
Я припомнила слова Тима, а он у нас, на удлинение, выдающийся целитель, и выбрала бульон.
— Отлично! — воскликнул фэйри, — старые коврижки, заносите!
И в комнату зашли две гномихи с тремя кастрюлями.
Мда, Арханге, есть Арханге. Если ненавидит, то всей душой, если любит, то всем сердцем и без ограничений.
— Оставляйте бульончик и крем-суп. Второе тебе, безвкусный батат. Лучше не попадайся мне сегодня на глаза. У меня большое искушение сыпануть тебе пуд соли в чай, — на этом повар чмокнул меня в лоб и отбыл, ругая на ходу нерасторопных помощниц.
