– Да что ты говоришь! А зачем? Отхватить себе немного славы моего отца? Или отвлечь Зори от того обстоятельства, что вы с ним встречаетесь, зная, что ей от этого будет больно? Можешь засунуть обе эти причины себе в одно место.
– Не груби, чувачок, – говорит Бретт, – я лишь пытался помочь Рейган сыграть роль Купидона. Все знают, что ты сохнешь по Зори, поэтому я бы на твоем месте не жаловался.
Что? Этого не может быть. Не может, и все.
– Вот видишь? – тычет пальцем в Леннона Рейган. – Бретт относится к тебе хорошо, а ты, как только мы выехали из Мелита Хиллз, ведешь себя с ним как козел. Благодари Бога, что твой отец, когда-то блиставший на подмостках панк-рока, но ныне подвядший, произвел на него такое впечатление.
Губы Леннона сжимаются в тонкую линию.
– Не погань своей пастью имя моего отца.
– Да плевать на него! Его уже никто и не вспомнит. Я видела Леннона злым много раз. Но теперь он просто в бешенстве. Никогда еще при мне он так не бросался защищать отца. Мамочек – да, но каждый раз, когда кто-то заговаривал об отце, штормовое облако проливалось дождем прямо ему на голову.
– Ребята, успокойтесь, – упрашивает всех Саммер. Бретт выступает вперед:
– Послушайте, мы все говорим то, чего на самом деле не думаем. Зори, прости, что мы тебе ничего не сказали. Но это еще не значит, что мы не можем тусить в одной компании. И я, и Рейган хотели только одного – чтобы все здорово провели время. И что в этом плохого?
– Здорово провели время, говоришь? – повторяет Леннон. – Да ты этой ночью нас чуть не угробил.
– А тебя хлебом не корми, только дай, чтобы в это все поверили, да? Может, проблема в том, что ты завел нас в медвежьи края? Может, из тебя просто дерьмовый проводник по нехоженым местам?
Его слова служат для меня переломным моментом. Все откровения, всплывшие на поверхность в последние несколько минут, выстраиваются в голове, как координаты на карте.
Рейган не только не сказала мне ничего о своих отношениях с Бреттом, но и попыталась дурачить меня, чтобы я завела роман с Ленноном – единственно чтобы оставить Бретта себе.
И затаила на меня обиду за мою дружбу с Авани.
Саммер разнесла по всей школе сплетню обо мне и Ленноне.
Бретт явно не проявляет ко мне никакого интереса.
Мне он тоже больше неинтересен. Трепет ушел. Да еще как – не оставив после себя никакого следа!
Все эти мысли громоздятся друг на друга дополнительным мусором, увеличивая груду никому не нужных отходов, в которую теперь превратилась моя жизнь. Потому что дома меня, опять же, ждет отец, изменяющий маме. И сама мама, ни о чем не ведающая. А еще смущение Макензи, знающих о грязных проблемах нашей семьи.
