.
В контексте глобальных политических катаклизмов начала 1990-х заимствование американской концепции российским автором для критики собственно американской внешней политики оказалось чрезвычайно удобным. Перестройка, либеральные и технократические реформы Горбачева/Ельцина казались Дугину логическим продолжением антироссийского заговора и служили лучшим доказательством того, что «мондиализм» – смертельная угроза для России. А жестокие конфликты в государствах бывшего социалистического блока – националистически-популистской интерпретацией того, что славяне – единственные, кто способен защитить мир от гегемонии США. «Вместо мирного вхождения Восточного Блока в Новый Мировой Порядок после прихода в СССР к Власти откровенных мондиалистов и сторонников Мирового Правительства – Горбачева, Ельцина и их атлантистских кураторов – народы пробудились, вспомнили о своем существовании как народов, а не как простых статистических единиц и экономических абстракций, о своей национальной традиции и восстали против новой Утопии, против нового мирового соблазна, против Конца Истории»[268].
Таким образом, в постсоветском российском контексте концепция нового мирового порядка приобрела исключительно антизападный, антиамериканский характер и в таком виде была воспринята многими последующими авторами теорий заговора[269]. Утрата статуса сверхдержавы и военные конфликты, в которых важную роль играли США (на Балканах, в Кувейте, в Грузии), также воспринимались как следствие антироссийского заговора[270]. Мир, в котором существует один гегемон, вызывал ужас и ненависть российских националистов. Сергей Бабурин, один из парламентских лидеров националистической партии РОС (Российский общенациональный союз), в 1990-е гг. заявлял, используя дугинскую терминологию: «Мы видим, что все мондиалистские проекты имеют на себе явный отпечаток того политического, правового и государственного режима, который так радеет о наступлении этого пресловутого “Порядка”. Отсюда напрашивается вывод: после крушения биполярного мира именно США стремятся стать единственным планетарным диктатором, стремятся стать единственным арбитром в международных вопросах. Нужно ли это всем народам мира? Отнюдь не уверен. Более того, от установления такой планетарной диктатуры проиграют в конце концов сами США. Не могут не проиграть…»[271]
Занятно, что спустя 15 лет после этого интервью похожие мысли с критикой гегемонии в международных отношениях были высказаны Владимиром Путиным. Это показывает, какое значение приобрел антиамериканизм в российской политической идеологии: «Это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения. Это мир одного хозяина, одного суверена. И это в конечном итоге губительно не только для всех, кто находится в рамках этой системы, но и для самого суверена, потому что разрушает его изнутри. И это ничего общего не имеет, конечно, с демократией»
