— Лишь бы не выплыл, — сказал Роха.
— Да, — согласился с ним Рене, — лучше он пусть там лежит, чем здесь ходит.
* * *
Когда солдаты и офицеры стали есть, он есть не мог. Во-первых, болела шея, голову не повернуть, во-вторых, он не знал, что будут делать горцы дальше. Где они? Часть их все еще торчала на берегу.
Лодок у них теперь, конечно, было мало, но черт их знает, может, еще пригонят от Милликона. Там, у пирсов, этих лодок и барж десятки. А вдруг сунутся опять, только не в этом месте. Вряд ли, конечно, такое случится. В этот раз так им дали крепко, что теперь только самый сильный командир осмелится еще раз пробовать высадиться. Интересно, вправду ли капитан их погиб, или они врут, задумав что-то.
— Черта с два они теперь сунутся, — убедительно говорил Роха.
— Да, — соглашался с ним Берте, — разбредутся по своим домам, будут раны зализывать.
— Хорошо бы, если бы так было, — поддерживал разговор Рене, — если действительно их капитан погиб, точно разбредутся, пока нового не выберут им.
Волков ушел от них, был на берегу, смотрел на реку, на веселых обедающих солдат. Которым, кстати, нужно было платить за этот поход. Если офицерам он платить не собирался, они все понимали, знали, что воюют за свои домишки и наделы земли, что он им жаловал. А вот с солдатами такое не прошло бы. Двести пятьдесят монет, а то и триста, будь добр, приготовь. И чем больше дней он будет держать их на берегу, тем больше ему придется заплатить. Вместо радости от победы одолевали его все эти мысли да боль в шее.
Но Господь милостив, прибежал дозорный солдат с западного холма и сказал, что кавалера спрашивают господа, но дозорные их задержали.
— Представились? — насторожился Волков.
— Ага, говорят, что они соседи ваши, зовут их Гренеры.
— Пусти.
Да, это был его сосед и один из его сыновей.
— Идите, идите и кланяйтесь, Карл, — говорил сосед своему сыну слезая с лошади. — Кланяйтесь этому рыцарю. И я ему поклоняюсь.
Оба они кланялись немного обескураженному Волкову. Тот поклонился им в ответ.
— Надеюсь, вы помните меня, сосед, — говорил пожилой мужчина, — я был у вас по весне с двумя моими младшими сыновьями.
— Помню, помню, — отвечал кавалер, хотя помнил этого господина смутно, — только имени вашего не припоминаю.
— Гренер, Иоахим Гренер, а это мой сын Карл, мы из поместья Гренер, что в десяти милях отсюда вниз по реке. — говорил пожилой помещик.
— И что же вас привело сюда, друг мой? — спросил его кавалер. — Может, какая нужда?
