Хефе немного поразмыслил.
– Должен признать, что за несколько месяцев вы сумели собрать больше информации о внутренней работе Вилдвуда, чем мои шпионы за два года.
Ника не смела произнести ни слова. Не смела беспокоить сеть, которую она, кажется, только что удачно забросила. Сейчас имело значение, только чтобы он отнял клинок от горла ее лучшего друга.
– Стамос хочет, чтобы я подождал, – рассуждал Хефе, ослабляя хватку, – просит проявить терпение. Но я устал ждать.
Он отпустил Интеграла, и тот шагнул вперед, задыхаясь. Ника обняла его.
– Бастиан организует план вашей поездки, – продолжал Хефе все более уверенно. – Вы посетите все адреса и доложите мне. Эмбер может ехать с вами, ей уже лучше.
Интеграл выпучил здоровый глаз. Ника тоже опешила: она предполагала, что Эмбер останется в качестве заложницы, гарантируя их возвращение.
– В лучшем случае, – рассуждал Хефе, – вы добудете информацию, которую я ищу. В худшем – умрете, пытаясь ее добыть, и я вернусь к тому, с чего начинал. В любом случае я не так много теряю.
Ника даже не вздрогнула от невзначай высказанной им оценки их жизней.
– Прежде чем начнете обмозговывать очередной блестящий план побега, – вступил Бастиан, – учтите, что будут приняты обширные меры предосторожности, которые отсекут любые варианты, кроме озвученных.
Он заговорил впервые за все это время. Ника заметила, что взгляд его постоянно возвращается к трупу у ее ног.
Квинн и Ника переглянулись, и ей показалось, что она прочитала его мысли.
Все, что им было нужно, это некоторое, более или менее значительное, расстояние между ними и Хефе, и они больше никогда его не увидят. Они могут забрать маму Ники и бежать в Канаду, чтобы Эмбер получила лечение, в котором нуждалась.
Несмотря на предостережение, в голове у Ники уже формировался план. Она только что заработала для них какой-никакой шанс.
Хефе полез в ящик и вытащил упаковку флаконов с прозрачной жидкостью. Он поднял один, демонстрируя.
– Это лекарство Эмбер. Мы сами разработали его; ничего подобного нет ни в одной больнице мира. Она без этого умрет.
Вот оно. Страховой полис Хефе.
Ника услышала, как сглотнул Интеграл.
– Эти пузырьки не излечат ее, – продолжал Хефе, – но они будут сохранять ей жизнь. По одному на каждый день, всего пять недель – тридцать пять флаконов.
Его пухлые губы сжались. Ника представила, как их пронзает рыболовный крючок, и он повисает на нем, как пойманная на спиннинг форель.
Если лекарство не может быть воспроизведено, им придется вернуться к нему. У них не будет выбора. Это он, а не она, удачно забросил удочку…
