Крики, вырывавшиеся из ее рта, были незначительны и бесполезны, как дым.
* * *
Простыни прилипли к ее потному телу, и она сбросила их на пол. Ника не могла спать после всего, что случилось. Ей нужно было что-то делать.
Пару отмычек, которые Квинн оставил ей тогда, охранники не обнаружили в ее комнате в ходе обыска. Отмычки все еще были спрятаны в поясе ее джинсов. Она использовала их, чтобы отпереть замок. Ника побаивалась, что у двери в ее комнату дежурит охранник, но коридор был пуст.
Она прошла сквозь тьму гасиенды. Все вокруг казалось погруженным в сон. Никто не собирался ее останавливать.
Ей нужно было увидеть Квинна. Ника чувствовала себя ребенком, тянущимся к теплым рукам посреди ночи, чтобы ей сказали, что ее кошмары – игра воображения.
Но больше всего на свете хотела она помочь ему сдержать его собственные кошмары. Его кошмары, которые, несомненно, мучили его и виновата в которых была она.
Ника отперла отмычкой его дверь, и та со скрипом отворилась. Девушка пересекла широкую комнату и села на кровать. Квинн спал, но его дыхание было беспокойным. Его грудь поднималась и опадала в неровном ритме, как тогда, когда его избивали.
Его темные кудри прилипли к лицу, делая похожим на юного лорда с картины эпохи Возрождения. Ника нежно провела пальцами по изгибу его скулы. Ее распирало от обилия всего, что она хотела ему сказать.
«Мне жаль. Это все моя вина. Я должна была прислушаться к Интегралу. Пожалуйста, прости меня».
Он шевельнулся и тут же застонал от боли. Затем тяжело кряхтя, сел в постели, позволяя глазам привыкнуть к темноте.
– Ника, – простонал он, прижимая ладонь к ребру. – Который сейчас час? Что ты здесь делаешь?
Ника не двигалась.
– Я вскрыла твой замок, – сказала она.
Квинн сонно взглянул на дверь.
– Это самое интимное, что ты когда-либо говорила мне.
Он, как всегда, подтрунивал. Но Ника была не в настроении шутить. Она хотела рассказать ему, как испугалась, когда его избивали. Как у нее разрывалось сердце. Она поискала слова, которые позволили бы ей высказать это, и ничего не придумала. Квинн смотрел на нее расширившимися от беспокойства глазами.
– Ника, ты меня пугаешь. Что случилось?
Ника подалась вперед. С нежностью крыла колибри она поцеловала его. Девушка не была уверена, абсурдно ли то, что она делает, смешно или глупо, но продолжала. Еще один, легкий как перышко, поцелуй, на этот раз – в краешек его рта. И еще один, со всей нежностью, которую она чувствовала в себе. Ника порывисто схватила его лицо ладонями и поцеловала подбородок, щеки, лоб.
