Как только Зак сел напротив дяди, его охватило отчетливое ощущение дежавю. Все это уже повторялось многократно, оставаясь совершенно абсурдным. Ничто в этом доме никогда не имело смысла, но в нем сохранялись свои правила. Свои собственные нездоровые повторяющиеся танец и ритм. Льет ли дождь, сияет ли солнце, жизнь или смерть, ужин всегда будет подан в семь часов.
Когда мать Зака умерла, его просто бесило, что горничная продолжает подавать ему еду в то же время, что и раньше. Это оскорбляло его горе – то, что жизнь проходит точно так же гладко, тем временем как часть его самого ушла безвозвратно.
В конце концов, размеренная рутина поместья сломала его; после того как он отправлял свой ужин обратно на кухню в течение целого месяца, Зак поддался внушительному ритму поместья и собственному голоду. Но не в этот раз. Он не позволит им снова сломить его.
Он оттолкнул тарелку.
– Как долго я был в отключке?
– Весь день, – отозвался Митчем. – Ты собираешься сделать еще много попыток побега? Если да, я должен предупредить охранников. Присмотр за тобой, на самом деле, не входит их обязанности.
– Как долго ты намерен держать меня в плену? – спросил устало Зак.
– Сколько потребуется.
– Ладно. Тогда я сделаю столько попыток, сколько потребуется.
– Убегая, ты ничего не выиграешь.
– Я ничего не получаю от пребывания здесь.
– Я скажу тебе, где Ника, – предложил дядя.
Зак закатил глаза. Не в правилах Митчема в чем бы то ни было уступать.
– Чего же ты хочешь за такую-то щедрость?
– Всего лишь твоего сотрудничества.
Зак фыркнул. За формулировкой «сотрудничество» может скрываться все что угодно. Но потом он подумал о Нике, о том, как она ему доверяла. Как она смотрела на него. Его решимость вспыхнула, как восковые свечи на столе.
– Я буду сотрудничать, – каркнул он хрипло.
Проклятое горло снова сжалось. Это была ложь, но, возможно, та, которая купит ему информацию. Ему нужно что-то конкретное, чтобы предложить газетчикам.
– Замечательно. Охрана! – позвал Митчем, обернувшись к двери.
Охранник заглянул в комнату. Зак не переставал удивляться. Охранники материализуются в столовой? Сколько их нанял дядя? Отчего вдруг он стал так остро нуждаться в защите?
– Приведи нашу гостью, – приказал Митчем.
Охранник кивнул и исчез. Через минуту он вернулся с маленькой женщиной. Она была в сарафане, руки сложены на животе. Ей было за сорок: «гусиные лапки» у глаз, проседь в волосах.
Она застенчиво улыбнулась Заку – как будто ждала от него одобрения.
