Для многих знавших Милдред выбор партнера показался довольно странным. Несмотря на то, что Пол Браун был бисексуалом, он был сильно удивлен, что Нат пытался свести его с мужчинами. Однажды Милдред уговаривала Пола взять в жены чернокожую сотрудницу его салона и дала книгу о том, как один гей женился на лесбиянке специально, чтобы без риска социальной стигмы заниматься личной жизнью под прикрытием гетеросексуального брака. «Браки с черными тогда начинали становиться модными», – вспоминал Браун. Милдред почувствовала веяние времени и говорила, что такой союз обеспечит ему «отличный PR». Браун знал, что она совершенно права. Однако он не хотел строить отношения с женой на обмане, да к тому же та чернокожая была гетеросексуальной. Милдред нетерпеливо заявила, что все это не имеет никакого значения, от чего Браун задумался о том, не рекламируют ли ему схему семейной жизни, сложившуюся в семье Зонтаг.
Вполне возможно, что после замужества матери Сьюзен вздохнула с облегчением от того, что ее освободили от роли родителя. Однако влияние матери, которая притворялась и многое скрывала, не прошло бесследно, поэтому Зонтаг, уже будучи взрослой, зачастую не знала, что надо скрывать в личной жизни и когда притворяться. Отец Сьюзен умер рано, а мать вела себя словно ребенок, и, как следствие, Зонтаг часто стремилась превратить своих любовников и любовниц в собственных родителей.
Нат Зонтаг оставил Сьюзен «долгоиграющее» наследство, а именно свою компактную и звонкую фамилию, которая заменила невыразительную и длинную фамилию Розенблатт. Нат официально не удочерил сестер. Сьюзен взяла его фамилию частично из-за периодических приступов антисемитизма. «Она запомнила тот удар по голове и то, что ее назвали «грязной еврейкой», – говорила Джуди. Во время учебы в школе Мэнсфилд в Тусоне Сьюзен тоже назвали «жидовкой», и она это тоже запомнила[162].
Выйдя замуж, Сьюзен подписала несколько документов как «Сьюзен Рифф» и оставила записи о своем отношении к перемене фамилии. По ее мнению, фамилия Розенблатт была слишком еврейской. «Я не чувствую никакой обязанности носить эту фамилию, – писала она. – Я отказалась от нее после того, как моя мать снова вышла замуж, но не потому, что она или мой отчим меня об этом просили. Я сама хотела сменить фамилию. Я всегда мечтала о том, чтобы мать снова вышла замуж. Я хотела иметь другую фамилию. Та, которая у меня была, казалась мне слишком уродливой и иностранной»
