- Вы ведь так и так под землей.
- Ага, ожил. Вот и ладно. Глядишь, скоро на чаек к нам будешь захаживать. Только лояльность не словами, - голос Второго лязгнул металлом, - делами доказывать нужно. Пока что вред один от тебя. И деньги, которые ты там где-то скирдуешь, нам не нужны, нам и прикасаться к ним нельзя. Кое-что посущественнее требуется.
- С нашим удовольствием. Как говорится, чего изволите.
- Ого, как повеселел! Рад, что деньги в целости останутся? Ох, суетен человек, корыстен... Не спеши, без выкупа не уйдешь.
- А я и не спешу. Будем работать вместе - таких дел наворочаем! Ребята у вас серьезные, Грызина моего спишем, а с ними будем вопросы решать.
- Ты уже нарешал. Как тебе теперь верить, если ты только и ждешь, чтобы вывернуться и других подставить.
- Жизнь такая. - Мерецков поднял полные плечи, втянул голову.
- Какая, к черту, жизнь? Грызина твоего мы в расход пустим в два счета. Только чего это ты на нас стрелки переводишь с этими мусорами, которых шлепнули? Нам копоти не надо. А ну как они армию задействуют? Сюрпризов у нас для них хватит, но все равно нам не устоять. Потому и живем, что тихо, без шума, ты это сам знаешь, у тебя свой розыск. Смотри в глаза, чего морду воротишь? На исповеди был когда? Или на тебе и креста нету? Ну-ка, ворот расстегни.
Мерецков засуетился с пуговицами.
- Как же, что я за блатной без креста?
- Ай да крест - смех да и только. Что это за загогулина? Покажь. Да не дрейфь, что ты за цепь схватился...
Мерецков торопливо расстегнул цепь, хотя она и была достаточно длинной, чтобы снять через голову, крест соскользнул в ладонь. Был он действительно довольно велик, темно-серого тусклого металла, с необычными фигурными отростками на концах. Зажав кулак, он услужливо подал цепь Второму:
- Это еще бабушкин. Железный, ценности никакой. Перешел ко мне от матери. Конечно, если надо, я отдам... Но я очень прошу...
- Э, да здесь граммов двести! - привычно взвесил Второй на руке золото. - Шею не натирает? Крест дело святое, носи. А золото Богу ни к чему. Вера не им крепка, ее в сердце иметь должно, - неожиданно он подмигнул хитро, заговорщически. - Ну, да мы - грешники, так что золото оставим, братству сгодится при случае.
- А у вас как с верой? - Мерецков, почуяв, что снова немного отпустило, осмелел. Однако ответ прозвучал холодно.
- Ты о нас не печалься, Костя. Все мы - орудие Божье, но можем и ошибиться. А ошибки крови стоят. Ты вот, например, призабыл, что милицию трогать нельзя, а теперь все на нас замкнулось. Гнать нас начнут, а нам здесь нравится, хотя и темно, и сыровато... Так зачем, говоришь, тебе это понадобилось? Ну, если не тебе, так Грызину этому твоему, другому прихвостню... Поздно мы за тобой вплотную следить начали. Будешь говорить?
