Ее приветливая манера поведения дополняла ее красоту, еще больше усиливая. Хелми всегда напрямую говорила то, что думает или чувствует – черта, совсем не свойственная жительницам Торнедалена. Ребенком она рано научилась говорить, умела подобрать нужные слова, чтобы выразить чувства и переживания без всякого страха быть осмеянной. У нее был настоящий дар свободно, от самого сердца, изливать свои мысли. Свобода на грани дозволенного.
Из-за того, что Хелми спокойно говорила все, что думает и не боялась выражать свои чувства, с ней всегда было приятно находиться рядом. Она казалась такой простушкой и вызывала в людях желание о ней заботиться. С таким характером недолго прослыть наивной дурочкой с ветром в голове или даже идиоткой. Вещи, которые для большинства кажутся сложными, для нее казались простыми и понятными, отчего многие смотрели на нее, как на умственно отсталую, но добрую и веселую девушку. Очень добрую! И очень веселую!
Быть может, она унаследовала свой жизнерадостный карельский нрав от Сири?
Первый фильм, который Хелми увидела в кинотеатре, был «Звуки музыки»>[14]. Она пошла на него вместе с Анни, а так как английский Хелми знала плохо, то весь фильм просидела, шепотом спрашивая сестру, что там сейчас сказали да что все это значит. Анни же была далеко не святой и долготерпением не отличалась, она не собиралась быть нянькой для младшей сестренки и переводить ей весь фильм, поэтому самое яркое переживание Хелми было связано с торжественным музыкальным оформлением картины. Кроме замечательной музыки, единственное, что она вынесла из этого фильма, был эпизод, в котором монахиня говорит Марии, что когда Господь закрывает перед человеком дверь, то где-то обязательно открывается окно. И Хелми накрепко запомнила эту фразу, которая стала для нее самым большим личным откровением о силе добра и наших жизненных возможностях.
Когда Хелми стала старше, в ней пробудилось пламя. Обжигающее пламя любви запылало в ней ярко и сильно, и на фоне его все остальное померкло, превратившись в посторонний шум.
Хелми никогда особо не тянулась к знаниям, а тут вдруг начала запоем читать. Пусть любовные романы, но все же. Она валялась на кровати и глотала одну книжку за другой и порой, прочтя какой-нибудь особо выразительный пассаж, переворачивалась на спину и, пялясь в потолок, вздыхала, думая о том, какой же все-таки сильной штукой может быть любовь.
Ее самой большой целью в жизни стало однажды испытать нечто подобное.
