И юноши пошли. Идти знакомыми тропами было легко. Вера в будущее прибавляла силы.
— Максим, откуда берется этот свет? Солнца нет, а светло…
— Это не простой свет, наверно. Где-нибудь камень-самоцвет есть.
— Вот он и освещает нам дорогу.
Санан и Максим спускались в долину Мрас-су. Солнце еще не взошло, а в долине действительно было светло, как днем.
Над Мрас-су стоял густой туман.
— А не пойти ли нам, — неожиданно перебил разговор Максим, — к молодому Зими и спросить его, зачем нас гоняют по тайге? Он, наверное, тоже Ленина знает. Может быть, от Ленина пришел…
— Нам Сергею на глаза попадаться нельзя. Забыл, что рассказывал Муколай? Ты думаешь, Тастак-бай раздумал убить нас? Никогда не забудет. Это волк, который сначала отобьет овец от стада, а потом зарежет.
Говоря это, Санан не думал, что он так близок от истины.
Из-за кустов грянул выстрел. Юноша схватился за плечо, остановился, затем медленно опустился на мох. Тогда раздался второй выстрел! Максим, не добежав до друга, упал лицом вниз. Опомнившись, он поднял голову и спросил:
— Санан, ты жив?
— Жив, друг.
— Если есть силы, повернись ко мне.
Санан поднялся.
— Я нашел свой угол, Санан. А ты силу имеешь?
— Я только сейчас ее набираю. Вставай, идем! Ведь ты мужчина, Максим. Вставай! Мы еще не дошли до места!
Но юноша не договорил. Вскрикнув от острой боли, он потерял сознание.
Когда Санан пришел в себя, боли он уже не чувствовал. Рана была, очевидно, легкой, но от потери крови кружилась голова и туманились мысли. Только увидев кровь на шабуре друга, Санан понял, что произошло. Он тихо подошел к Максиму, поднял похолодевшее тело, крепко обнял. Затем также тихо опустил на окровавленный мох и, покачиваясь, в полузабытьи запел:
Темный Кара-таг
Отцом нашим был,
Светлая Мрас-су
Матерью нашей была.
Синеющая пихта
Была нашим жилищем,
Спелые ягоды —
Были нашей пищей.
Высокие вершины
Мы вместе переходили,
Бушующие речки
Вместе переплывали.
Перед могилой Зими
Мы рядом стояли.
Ему, другу шорцев,
Вместе клятву давали…
Спокойно лежи, мой друг,
С надеждой смотри на меня.
За тебя, моего друга,
Баям покою не дам.
В тихую долину
Ветер врывается,
Спокойный плес
Бурей волнуется…
Робкие мои шаги
Пусть тверже ступают на землю,
Осторожные мои пальцы
Пусть крепче сожмутся в кулак.
Казалось, песня с каждым словом восстанавливала силы юноши. Голос его становился тверже, увереннее. А кончив петь, он в последний раз склонился к погибшему другу и осторожно вынул из-за его окровавленного голенища острый охотничий нож — их единственное оружие.
