Наконец, мальчик почувствовал дрожь во всем теле. Тогда он выпрямился и побежал к реке. Ноги его сразу окрепли, дрожь унялась. Он стал искать Торспака в кустах, под валежником, под деревьями. Но его нигде не было. Иногда до мальчика, казалось, долетал какой-то стон. Может быть, это журчала река? Неужели Погда-паш убил парня и спрятал?
Так Санан дошел до берега, повернул вправо, поднялся в гору. И опять ему послышался голос, похожий на журчанье воды, и опять побежал он к реке…
Теперь Санан был почти уверен, что Торспак убит. Задыхаясь, он кинулся к Погда-пашу. Добежав до межи, он крикнул:
— Куда спрятал Торспака, проклятый?
Погда-паш заревел по-медвежьи:
— Что?
От злости он заикался и не мог больше выговорить ни слова. Санан спокойно ждал ответа. Не дождавшись, крикнул:
— Жаба!
Взбешенный Погда-паш сбил Санана кулаком с ног, ударил несколько раз лежачего, приговаривая: «Еще надо?» Но его схватили за руки.
Как привязанный зверь стоял Погда-паш над Сананом.
— Жаба! — продолжал кричать мальчик. — Не человек, а жаба. Все тебя ненавидят. А Тастак-бай издевается. Подсунул парня за невесту…
Этого Погда-паш не мог стерпеть. Он вырвался из рук державших его батраков, схватил Санана за волосы и так же, как Торспака, потащил к реке.
Ак-Салай бросился на помощь другу, но Муколай остановил его и сказал:
— Пойдем сначала посмотрим, куда он потащит парня.
Остальные остались на месте. Ждали они недолго. Ак-Салай с Муколаем вернулись и сообщили:
— В улус пошли.
— А где Торспак?
— Наверное, тоже в улусе.
А над улусом, нагоняя тоску на людей, каркал ворон. Когда он замолкал, до темных юрт долетали заунывные звуки комуса.
Старик Ак-Сагал, сидя на крыльце, перебирал струны и глухо пел:
На вершине черной горы
Вижу выпавший снег.
На своей черной голове
Вижу поседевшие волосы…
Пел он, закрыв глаза, медленно покачиваясь из стороны в сторону. Пел о древних богатырях — любимцах шорского народа, о злом Кара-хане… Висит побежденный богатырь вниз головой у одинокой скалы; слезы, текущие из правого глаза, падают в золотую чашку, слезы, текущие из левого глаза, — в серебряную.
Комус замолчал. Старик оборвал песню. Он услышал чей-то плач. Перед глазами висел вниз головой сказочный плененный богатырь, а уши ловили настоящий, горький человеческий плач. И старик сошел с богатырской тропы — оставил свою сказку. Он направился в сторону, откуда слышался плач, к дому Тастак-бая.
Ак-Сагал подоспел вовремя. Погда-паш уже стоял у высокого Тастак-баевского крыльца.
