1940-е годы во многих ключевых отношениях знаменовали собой начало неолиберализма. В это десятилетие к мощной критике интервенционистской ориентации английского и американского общества присоединились концепция превосходства свободного рынка и стратегия возрождения рыночной политики. В 1930–1940-е годы ранние неолибералы полагали, что они переосмысливают либерализм, дабы подняться и над старой экономической доктриной laissez faire, принадлежавшей XIX в., и над интервенционистским «либерализмом» Рузвельта, Кейнса и Бевериджа. Наследие безработицы 1930-х годов и Второй мировой войны укрепило прогрессистскую и социал-демократическую направленность английской и американской политики после 1945 г. Господство этой политики ставило неолиберальных мыслителей в положение обороняющихся.
Однако для нарождавшегося неолиберализма и оппонентов Нового курса и социальной демократии послевоенный политический ландшафт вовсе не был настолько безнадёжным, как может показаться. Многие признаки указывали на зарождение обратного течения. Критические выступления Хайека, Мизеса, Поппера и возникновение Общества Мон-Пелерен были показательным явлением. В США нарастала готовность новых консерваторов оспорить господство демократов. Она проявлялась во всплеске антиколлективистской риторики, сопровождавшей начало холодной войны, в появлении диксикратов (южных консервативных демократов, выступавших за расовую сегрегацию), и в успешном противодействии, которое Конгресс оказал Справедливому курсу Трумэна в конце 1940-х годов. В Англии в 1951 г. выдохшиеся (хотя и добившиеся почти всех своих целей) лейбористы уступили власть консерваторам. Неолиберализм был только одним из притоков этого мощного оппозиционного течения, которое, особенно в США, брало начало на низовом уровне, не затрагивая пока политические элиты и ведущих политиков. В конце 1940-х годов и в 1950-х годах неолиберализм тёк в одном русле с антикоммунистическим, антииммиграционным и традиционалистско-консервативным потоками. Но к концу 1970-х годов трансатлантический неолиберализм стал идейной основой альтернативной социально-экономической программы для республиканцев и консерваторов (а нередко и для лейбористов и демократов).
В этой главе я показываю, как неолиберальные идеи обретали отточенность и ледяную логичность. В 1970-х годах ни интеллигентное красноречие Милтона Фридмена, ни эмоциональная открытость Рональда Рейгана уже не могли скрыть того, что за ними стояла философия, построенная на холодном и абстрактном индивидуализме, стояла теория, в такой же мере опиравшаяся на жёсткие принципы дисциплины свободного рынка, в какой могла бы опираться на любое более позитивное понятие прогресса. Тем не менее это мировоззрение было по-прежнему очень утопическим, исходившим из иллюзорного представления об идеальном свободном рынке. Кроме того, основа этой альтернативной политической философии была заложена в 1950-е годы. Зрелый неолиберализм отличался гораздо большей агрессивностью в отстаивании рыночных моделей как рецептов для решения любых проблем политики; он гораздо меньше соглашался на компромиссы с господствовавшим «либерализмом» Нового курса или Великого общества и с социальной демократией. Анализ политических концепций ведущих его представителей — Милтона Фридмена, Генри Саймонса, Джеймса Бьюкенена и Джорджа Стиглера — позволяет точнее определить и описать позицию трансатлантического либерализма в отношении к другим политическим и экономическим теориям. Неолиберализм отличался от классического либерализма Адама Смита. Его специфическая особенность состояла в акцентировании того, в чём эти мыслители видели главную связь между экономической и политической свободой, ту связь, которая выдвигала неолиберальные идеи также в центр дебатов о природе свободы, — шла ли речь о гражданских правах или о холодной войне.
