[198].
Таким образом, моральные результаты «коллективизма» более важны, чем его «моральные основы» или вдохновляющие его мотивы[199]: «Теперь мы должны ненадолго вернуться к той важнейшей мысли, что свобода личности несовместима с главенством одной какой-нибудь цели, подчиняющей себе всю жизнь общества. В свободном обществе единственным исключением из этого правила является война или другие локализованные во времени катастрофы. Мобилизация всех общественных сил для устранения такой ситуации становится той ценой, которую мы сознательно платим за сохранение свободы в будущем. Из этого ясно, почему бессмысленны модные ныне фразы, что в мирное время мы должны будем делать то-то и то-то так, как делаем во время войны. Можно временно пожертвовать свободой во имя более прочной свободы в будущем. Но нельзя делать этот процесс перманентным»[200]. Вся надежда на США и Англию, где, считал Хайек, традиции человеческой свободы сохранились лучше всего. В то же время Хайека очень беспокоил ущерб, нанесённый традициям индивидуализма и свободы даже в этих двух странах[201]: «Этими качествами (присущими в такой же степени, пожалуй, ещё только нескольким малочисленным нациям, таким как голландцы или швейцарцы) были независимость и самостоятельность, инициативность и ответственность, умение многое делать добровольно и не лезть в дела соседа, терпимость к людям странным, непохожим на других, уважение к традициям и здоровая подозрительность по отношению к властям. Но наступление коллективизма с присущими ему нейтралистскими тенденциями последовательно разрушает именно те традиции и установления, в которых нашёл своё наиболее яркое воплощение демократический гений и которые, в свою очередь, существенно повлияли на формирование национального характера и всего морального климата Англии и США»[202]. Хайек считал, что отстаивать эти ценности нужно прежде всего в сфере идей. Немаловажно иметь в виду, что Хайек был эмигрантом из Австрии (в политической культуре которой доминировал немецкий этатизм) и удачно обосновался в Англии, где получил гражданство. Личный опыт, несомненно, укрепил его в убеждении, что Англия и США — это оплоты свободы. Хайек прекрасно сознавал достижения социалистов, особенно благодаря деятельности Фабианского общества, в развитии социал-демократической политики, которая была принята консерваторами, либералами и лейбористами. Политическими успехами социалистов он восхищался почти так же сильно, как английской и американской политической культурой. Он считал, что такое же движение нужно создать и для защиты свободного рынка и индивидуальной свободы. Это привело его к мысли создать организацию, которая объединила бы учёных-единомышленников из Европы и США.
