Несмотря на все эти нюансы позиций Хайека и Поппера, совершенно ясно, что в период 1940-х годов они были максимально близки, особенно если сравнить их взгляды с убеждениями Джона Мейнарда Кейнса, большого друга и идейного оппонента Хайека. Кейнс тесно сотрудничал с американцами в разработке планов послевоенного устройства, в том числе вместе с Гарри Уайтом готовил Бреттон-Вудскую денежную систему. Когда Кейнс прочитал «Дорогу к рабству», он с полной откровенностью написал Хайеку, что, по его убеждению, интеллектуально одарённые и морально безупречные специалисты могут создать «хорошее общество»[162]. Кейнс считал, что представление Хайека о человеческой природе, по всей видимости, не оправдалось, — особенно в США, которые Кейнс рассматривал как величайший испытательный полигон для идей и реальной жизни после Второй мировой войны, как лидера развитого мира. Не желая расставаться с идеей эффективного государства, Кейнс суммировал свою позицию в следующих известных строках: «То, что нам нужно, это восстановление правильного морального мышления, возвращение к надлежащим моральным ценностям в нашей социальной философии. Если бы вы только смогли направить ваш крестовый поход в этом направлении, вы не выглядели бы и не ощущали бы себя этаким Дон Кихотом. Наверное, я могу упрекнуть вас в некотором смешении моральных и материальных вопросов. В сообществе, которое думает и чувствует правильно, опасные действия можно совершать вполне спокойно, но если их совершают те, кто думает и чувствует неправильно, это будет дорога в ад»[163].
Взгляды Кейнса — типичный пример трансформации либерализма в XX в. в систему убеждений, которая превозносила вмешательство государства и технические навыки просвещённых должностных лиц, вдохновлённых государственной службой. Похожие идеи воодушевляли творцов Нового курса, но для Хайека и его единомышленников эти идеи были квинтэссенцией того, против чего они выступали. Хайек стоял на принципиально иной позиции. Если мы, писал он, примемся даже с самыми благими намерениями создавать общество, «ориентируясь на высокие идеалы, мы невольно создадим в реальности полную противоположность того, к чему стремимся»[164]. Подобный пессимистический взгляд привлекал к Хайеку симпатии всех тех американских бизнесменов, политиков и других людей, которые так и не смирились с политикой Рузвельта. Неолиберальное движение возникло из этого духа противоречия, свойственного США в послевоенный период.
