Сириен насмешливо фыркнул, отчего взвилась пружинкой золотистая прядь, перечеркнувшая высокий лоб. Дэйтар скептически поднял смоляную бровь.
– Что? – смутился король. – Я держу свои клятвы. Да и зачем мне этот альбом невест после женитьбы?
– А потом понадобится приглядывать за юной супругой, – предположил хаор суафитов. – Особенно во время военных походов.
Сириен согласно кивнул. Эти двое с самого первого дня знакомства демонстрировали удивительное взаимопонимание и согласие, что рождало в сердце Артана легкую досаду и ревность.
– А не потому ли, Артан, был казнен создатель артефакта, что наш отец благодаря этому изобретению заподозрил в чем-то твою мать, а она как-то сумела доказать, что зеркало ее оболгало? – спросил ректор. – Ты уверен, что оно исправно?
– Там была темная история. Но исправность легко проверить, и я знаю самую необычную кандидатуру для проверки. – Король сдернул перчатку, положил ладонь на пластину и произнес: – Леди Тиррина Данира, графиня Барренс.
Долгую минуту ничего не происходило. И вдруг пластина вспыхнула ослепительным белым светом. Через миг сквозь него, словно на фоне освещенного ярким солнцем окна, проступила тень. Массивная, нечеловеческих очертаний.
Артан отнял ладонь, и свет погас, а на пластине осталось изображение чудовищного черного зверя с огромной рогатой головой, клыкастой пастью, чешуйчатыми лапами в кольце чешуйчатого хвоста.
– Действительно неисправно, – разочарованно вздохнул Сириен.
– Нет, дружище, это как раз доказательство, что артефакт работает, – сказал Дэйтар, внимательно изучавший изображение. – Видишь, один рог в короне сломан? Я лично видел, как это произошло. Это, несомненно, леди Тиррина.
– Вот это чудовище?
– О, там удивительная история, я тебе потом расскажу. Это один из ее обликов. Теперь она может принимать форму дракона или форму человека.
Дракон на живой картине тяжело вздохнул и внезапно распахнул огромные янтарные глаза с черным вертикальным зрачком. А из уголка полных муки глаз скатилась крупная черная слеза и растаяла на бугристой чешуйчатой морде.
Мужчины переглянулись.
– Как же ей больно, – прошептал Артан.
– Надеюсь, это муки совести, – процедил хаор Воронов. – Она жива и вполне здорова. Даже почти стала айэни, как и мечтала. По крайней мере, имеет тело айэ, когда захочет. А тем несчастным, кого она убила, уже никогда не будет больно, и их мечты превратились в дым пожарища. – Дэйтар, не обладавший светлейшим королевским сердцем, жестко сжал губы. Увы, всепрощение тоже не входило в число достоинств некроманта.
