Четвёртое ухо досталось мне не менее легко, чем первое и второе, но по той простой причине, что его владелец, лыка не вязал, совершенно. Так, в пьяном угаре, он и подох: не ощутив ни боли, ни страха, ни сожаления по поводу покидающей его, вместе с ручьями крови, жизни.
— Пёс! — уходя, я с презрением плюнула на неподвижное тело, любителя крепких напитков. — Поделом тебе!
Пятый, шестой, седьмой трофеи, я так же добыла без особого труда.
Повозиться пришлось с последним, восьмым изгоем: худощавым малым, обладающим помимо быстрой реакции, ещё и интуицией на опасность.
Едва я очутилась в его шатре, единственном, где не пахло спиртным, как этот гад, внезапно проснувшись, раскрыл глаза, уставившись на возникший перед ним, неясный призрак. И тут же, без идиотских вопросов, типа: — Кто ты? и Кто здесь? — разрядил в меня, предусмотрительно лежавший под рукой, арбалет.
Злобно зашипев, я таки успела избежать рокового попадания стального болта, молниеносно отпрыгнув вправо.
Но и изгой, времени зря не терял, шустро вскочив на ноги, с уже обнажённым мечём.
Я ответила отработанным, смазанным для постороннего глаза, движением: кинжал перебросила в левую руку, а правой, извлекла из ячейки на поясе, метательный шип, без малейших задержек, полетевший в сердце моего противника.
Однако точное его попадание, ожидаемого результата не принесло, ибо под рубахой, на мерзавце, по всей видимости, была надета кольчуга. А в следующее мгновение, пытаясь перехватить инициативу, он решительно ринулся на меня, нанося короткие, рубящие удары.
Я вроде бы в замешательстве подалась назад, но потом, неожиданно поднырнув под его левую руку, оказалась за спиной и, не оборачиваясь, свалила затем противника лицом на пол, сокрушительным пинком ноги, в позвоночник.
Глухо охнув, изгой попытался перевернуться. Не собираясь предоставлять ему такой возможности, я с кинжалом, зажатым в зубах, рысью навалилась ему на плечи. А потом, обхватив голову поверженного врага обеими ладонями, одним резким движением, сломала, противно хрустнувшие, шейные позвонки. Ну и естественно, на память, отхватила кинжалом, правое ухо.
Убедившись, что вокруг всё по-прежнему спокойно, я покинула шатёр, прежним путём, через уже ставший привычным, горизонтальный разрез.
Первый, самостоятельный успех окрылил, и, наверное, поэтому, обратная дорога пролетела с невероятной быстротой. Словно на всё, про всё, у меня ушло не более сотни стремительных шагов. И вот, сама тому не веря, я уже стою в роще, прижимаясь щекой к шероховатому стволу старой берёзы, как к близкому, родному существу.
