Воцарилось неловкое молчание, нарушаемое лишь похрапыванием, задремавшего после еды волка.
— А кстати, не из тех ли Эйрик Хармстаалей, что столетия враждуют с Эрлингами, родичами моего отца? — поколебавшись, я первой возобновила прерванную беседу на тему насущных бед.
— Полагаю, твоё предположение, госпожа, имеет под собой твёрдую, правильную основу, — чуть поразмыслив, заявил дядюшка. — Ты спросишь, почему я в этом уверен? Да потому что господин Харальд, упоминал о Хармстаалях, как об одном могущественном, сплочённом Морском Клане. Но что с того, госпожа?
— Не понимаешь? — поразилась я, непроизвольно сузив глаза. — Да он мой кровный враг! И я теперь просто обязана убить его любой ценой! Хм-м, впрочем, как и он меня.
— Госпожа, прости, но ты видишь проблему в неверном свете, — ответил дядюшка, с удивлением воззрившись на меня. — Поэтому разреши я напомню один неопровержимый факт: Эйрик — Безродный! А значит во врагах у него, кроме Эрлингов, весь остальной мир. За исключением разве что, подобных ему — отверженных изгоев. Исходя из этого следует, что и тебе он отнюдь не кровник, а обычный недруг, вряд ли стоящий уничтожения любой ценой. Велика честь, позволю заметить.
— Пожалуй тут ты прав, — здраво рассудив, пришлось признать мне, — Эйрик ныне принадлежит не к данскому Клану Хармстаалей, а к обособленной, презренной касте: ненавидимой всеми и ненавидящей всех, ибо быть изгнанным из своего рода, есть самое позорное наказание, придуманное в Скандинавии.
— С ним не сравнится даже мучительная, лютая казнь, — со знанием дела, подтвердил дядюшка. — Возможно, будь его воля, Эйрик предпочёл бы именно её…
— Вот было б прекрасно! — откровенно восхитилась я. — Авось тогда сотни Безродных и не сплотились в хирд, идущий на завоевание наших земель.
— Госпожа, если этот негодяй, Торнтстон, задался целью прибрать к рукам сокровища башни и многолюдный, по хозяйски обустроенный Край Медвежьих Полян, то он наверняка нашёл бы других наёмников, с не менее талантливым командиром во главе, — с непоколебимой уверенностью заявил дядюшка. — И мы всё равно, в итоге, оказались бы в сходной ситуации.
— Только с единственной разницей — на год-два, позже, — вздохнув, пробормотала я, а потом, резко вскинув голову, спросила: — А интересно, откуда Торнтстон вообще проведал о существовании башни и Края? Об этом ты не узнал у пленника?
— По иронии Судьбы, от него же самого, госпожа, — ответил дядюшка, сосредоточенно рассматривая изящный, в эльфийском стиле, кухонный нож и попутно принимаясь за пояснения. — Помнишь, я рассказывал тебе о Второй войне с данами короля Хаксена Длиннорукого?
