— Это не так, — непривычно беззащитно улыбнувшись, возразил дядюшка, — Ведь я отнюдь не глуп, госпожа и прекрасно понимаю, что маленькая, славная девочка Фианэль, осталась, увы, в прошлом. А в настоящем, ей на смену пришла светлая ярлинка Фианэль, правительница Края Медвежьих Полян: действительно взрослая, самостоятельная девушка.
— Дядюшка, ты как будто жалеешь о том, что твоя воспитанница выросла, — укоризненно поджав губы, заметила я.
— С одной стороны жалею, с другой доволен, — лишь на миг, призадумавшись, откровенно признал он. — Но, наверное, так должно быть, если дитя воспитывалось при твоём непосредственном участии: радуя первыми успехами и огорчая первыми неудачами.
— Нет, дядюшка, никакая я не взрослая, — устыдившись своего поведения, возразила я.
— Иначе не обижалась бы, когда обо мне проявляют заботу.
— Госпожа ещё не совсем освоилась со своей новой ролью в жизни, вот потому и получаются изредка накладки, — деликатно обошёл скользкую тему, мой наставник. — И вообще, — он выразительно похлопал себя по впалому животу, — Пора по моему вспомнить о запланированном ужине, вине и горячем чае. А этот ни к чему не ведущий разговор, давай, наверное, прекратим.
— Ой, верно! Ужин! — спохватилась я и больше без лишних слов, поспешно припустила к башне, преодолевая извилистое тело речушки Змейки, где стремительным прыжком, а где и по граниту миниатюрных мостов. Очутившись у подножия утёса, я вихрем пронеслась по его ступенькам, затем ворвалась в прихожую, откуда брала начало лестница из малахита, спиралью опоясывающая всю башню: в мгновение ока преодолела её четыре этажа, остановилась же лишь на пятом. Перед дверью, на красном дереве которой, рукой искусного мастера были вырезаны весело плещущиеся в воде, красавицы-дриады и полукруглая, вычурная над ними надпись на скэнди, гласящая — Озёрный Чертог! Отворив дверь, я вошла и очутилась в обособленном мирке горного озерка: с берегом из серо-зелёной гальки и полого вздымающимися вокруг него, скалами, поросшими ярко-изумрудным мхом. Сверху, с небесной синевы якобы отсутствующего потолка, ещё ласково улыбалось солнышко, высвечивавшее в прозрачной водичке, каждый, даже мельчайший камень. Порой, правда, ненадолго, его закрывали облака, похожие на стада пасущихся, тонкорунных овец. В ночное время, всё это соответственно менялось на звёзды и луну. Подивившись в очередной раз магическому таланту своей мамы, создавшей эту, да и не только эту красоту в башне, я, шустро раздевшись, подбежала к воде, для начала потрогав её пальцами ног. Брр! Она оказалась буквально ледяной, а значит, следовало попросить госпожу Магию, управляющую многими процессами в нашем хозяйстве, её основательно подогреть. Для чего надо было произнести обычную, короткую фразу:- Сделай, пожалуйста, потеплее! Спустя минуту, повторно проверив температуру и найдя оную приемлемой, я без единого всплеска нырнула, и, переплыв озерце, вынырнула уже на противоположном берегу. Дальнейшее моё купание, наверное, напоминало шумное барахтанье крупной рыбы на речных перекатах. Вдоволь нарезвившись, я походила по гальке, обсыхая, под лучами медленно угасающего, уже вечернего солнца, а потом, одевшись, отправилась к себе в спальню. Сменив там замшевые: курточку, штаны и сапожки на мягкое, шерстяное платье, дымчато-серого цвета и тапочки с опушкой из беличьих хвостов, я поспешила на этаж выше, в столовую.
