— На этот раз, не угадал, дорогой дядюшка, — без обычного в таких случаях возмущения, ответила я. — Настроение у меня такое, побыть немного в одиночестве, понимаешь?
— Ну что ж госпожа, ступай, коли так, — вздохнув, разрешил он, — только будь добра, возвращайся домой засветло. Договорились?
— Можешь не беспокоиться, в башне буду во время, — твёрдо пообещала я, зная об обычных дядюшкиных волнениях, по поводу сохранности моей персоны. Ха! Ну что за глупости! Будто не он сам учил меня с малолетства исскуству сражаться как с оружием, так и без него.
Мы расстались на одном из мостков через нашу бойкую речушку Змейку. Я поспешила к башне, дядюшка же, в свою любимую резиденцию — пакгауз.
Не прошло и получаса, как я, переодетая в костюм для лесных прогулок, уже двигалась на юго-запад, по довольно широкой тропе. А ярдов через пятьсот, мои ноги сами свернули круто на восток, к Исполинам, обнаруженным совместно с дядюшкой, четыре года назад.
— Откуда они взялись? — Ведь раньше их тут и в помине не было, — откровенно недоумевал тогда мой наставник, обозревая представшее глазам диво.
— Не было, зато теперь есть, — по философски практично заметила я, принимаясь за детальный осмотр новой достопримечательности, представляющей из себя внушительную поляну, по периметру которой, с интервалами ярдов в десять, стояли серые, с синими прожилками глыбы.
Внутри образованного ими круга, в самом его центре, находился небольшой обломок горной породы бледно-розового цвета. Суровую странность этого места, оживлял обычный, весёлый ручей, берущий начало у подножия одного из Исполинов в виде бьющего небольшим фонтаном ключа, и оббегавший огромные камни почти по полному, внутреннему кругу. Исчезал же он сквозь проём между глыбами, в направлении глубокого оврага, рассёкшего землю кинжальным ударом с юго-восточной стороны от поляны. Там, ручей прозрачными струями спускался по отвесному склону на самое дно и спешил дальше, исполняя свою журчащую, неумолчную песнь.
— Эй, уродина! Куда прёшь? — окликнул меня вдруг из-за спины насмешливый, девчоночий голосок.
Мгновенно развернувшись назад, я очутилась лицом к лицу с затронувшей меня особой. Ею оказалась кикимора Брыська, самое вредное существо со всего Лесного Народа. Заметив в моей руке оголённый эльфийский кинжал, она благоразумно отскочила на несколько шагов.
— Не твоё дело, дура, — злобно процедила я, пряча, однако оружие в ножны. Применять его против кого-либо из Лесного Народа, было вопреки правилам, установленным тётей Ири.
