— Хух! — я отер пот со лба и присел прямо на дороге. — Не слабая разминка. Как вы там, госпожа?
Арнувиэль нетвердой походкой подошла ко мне и опустилась рядом. С минуту она посидела, закрыв глаза, затем, стараясь говорить ровным голосом, ответила:
— Порядок, Алекс, правда, порядок. Даже, поверите, сама удивлялось, второй раз так приземлиться и ничего не поломать. Я, конечно, ушиблась и нога стала побаливать, но только и всего.
— Ага, ну и слава Всевышнему. Значит, несмотря ни на что, удача не оставила нас, госпожа. Вы отдохните, а я сейчас. И если можно, закройте глаза, не стоит смотреть на то, что я намерен сделать.
Предстоящее было неприятно, однако необходимо. По крайней мере двое из гномов еще дышали, значит, без всякой жалости их следовало добить. Мы ведь уже не в Спокойных Землях, чтобы оставлять за спиной живых врагов. Эльфийка глаза не закрыла и даже не отвернулась. Правда, все же, когда я своим «Волчонком» наносил удары милосердия и тяжкие стоны сменились предсмертными хрипами, она вздрагивала и, казалось, что вот-вот закроет руками свои прелестные ушки. Впрочем, я быстро управился со знанием дела, так сказать. Война на Границе жестокая, а беспощадность — одна из первых основ ее. Убей врага! Или он убьет тебя! Вот только, к моей немалой досаде, эльфийка этого еще не поняла. С отвращением наблюдая, как я заботливо вытираю от крови сталь кинжала, она неожиданно спросила:
— Алекс, вы в Бога верите?
— По-своему да, — задумавшись лишь на миг, ответил я. — Но не так, как учат церковники. Совсем не так.
— Интересно. А как это по-своему?
— Ну… Для меня Бог не в старых, замшелых догмах, а во всем хорошем вокруг. Например: в чистых реках, полных рыбы, в легендах о Золотом Олене, в солнце, дающем жизнь, в верных товарищах, добрых поступках, в Дублоне, наконец.
— Мой Бог, Алекс, да вы самый настоящий язычник, дикий варвар. В вас нет и капли христианской крови! И с каких это, скажите, пор добить беспомощных раненых стало называться добрым поступком?
— Госпожа, думаю, стоит напомнить, что вы потребовали прикончить вашего же эльфа-сородича. И не где-нибудь, а в Спокойных Землях, Как это соизмеряется с вашей нравственностью? Объясните, пожалуйста.
— Хм, видите ли, Алекс, во-первых, я попросила об этом в гневе, не совсем серьезно, так сказать.
— Вот как? Не совсем серьезно? Значит, убей я того сопляка и вы бы сами обозвали меня мерзким убийцей? Тогда воистину, если я язычник, то вы — подлинная христианка. Ибо отличительная черта нынешних христиан — сплошное лицемерие.
