Мари уже практически явственно ощущала, как ее мозг медленно, но верно закипает. Слишком уж много вопросов и, при этом, почти никаких ответов. Слишком много несостыковок и белых пятен. А самое ужасное, что теперь стало совершенно непонятно, за что ей следует держаться и куда двигаться дальше. Ведь даже в том нелогичном, черно-белом мире у нее, хотя бы, была определенная, четкая цель. А что осталось у нее теперь?
«На самом деле, у меня все еще есть опора. И это моя Энни, – резонно отметила по себя Мари, – Надо просто понять, каким образом я могла бы ей все это объяснить. Ведь только ей одной, на всем белом свете, я могу по-настоящему доверять. И лишь она одна никогда не оставит меня в беде, в какую бы адскую ерунду я, в итоге, не вляпалась».
Размышляя подобным образом, Мари почувствовала нахлынувшую на нее сильнейшую волну усталости. И эта волна сопровождалась плаксивыми, ипохондрическими настроениями. Девушке стало навязчиво казаться, что теперь, когда она сбежала из больницы и находится дома совсем одна, ей неизбежно станет хуже. И может она даже умрет здесь, а ее еще долгое время никто не хватится. К этим идеям добавлялись мрачные мысли о том, что может, и вправду, в ее жизни нет и никогда не было никакого Джесса и всех остальных, связанных с тем странным миром, персонажей. Просто из-за травмы мозга ее крыша настолько безнадежно съехала, что она никогда уже не станет прежней и будет всегда продолжать путать реальность с вымыслом. А в итоге ее упекут в психушку, где она и проведет всю свою жизнь, до конца своих дней.
Мари не выдержала и тихонько заплакала. Ее душевные силы почти полностью истощились, и все, что ей сейчас хотелось, так это просто оказаться где-нибудь в тишине, покое и безопасности. Но если ее спальня и отвечала первым из двух параметров, то представить сейчас хоть какое-то место, которое бы соответствовало третьему, Мари никак не удавалось. Да и накопившийся за последнее время стресс давил на грудь девушки с такой силой, словно на нее уже водрузили тяжелую могильную плиту.
«И что мне, блин, делать?!» – задавала она себе все тот же вопрос, прекрасно понимая, что ходит по кругу, кусая собственный хвост, как тот уроборос, а ничего, в итоге, решить попросту не может.
Ей почему-то вспомнились слова Тэуса о том, что все вокруг лишь терпеливо ждут, когда она наконец-то сломается. Сейчас, когда Мари была к этому, как никогда, близка, она ощутила насколько правдивой могла быть эта фраза. Кроме того, девушка с ужасом осознала, что даже такая крайняя мера любого человеческого сознания, как перспектива умереть, чтобы весь этот бред наконец-то закончился, казалась ей сейчас непродуктивной и абсолютно бессмысленной. А кто, вообще, гарантирует, что после нашей смерти что-то заканчивается? Сейчас Мари, к примеру, даже не была до конца уверена в том, что до сих пор жива. А что если нет? Что если она уже умерла, разбившись тогда на своем мотоцикле, и весь этот бесконечный бред, с его постоянным отсутствием твердой почвы под ногами, так никогда больше для нее и не закончится? А может именно так и выглядит то место, которое люди обычно называют адом? Где тебя истязают не какие-то там жалкие демоны, а также не только и не столько физические муки, сколько моральные. Хотя насчет демонов, в принципе, вопрос тоже оставался открытым… Вспомнить хотя бы про странное отсутствие тени у одного из них, а также их бесконечные попытки ей что-то навязать, совершенно ничего, при этом, не объясняя. Порой, и впрямь, создавалось ощущение, что каждый из них просто тянет ее в свою сторону, подальше от остальных, как голодная собака, которая пытается отнять лакомую кость у сородичей.
