Маленький дух огня получил свободу, ахнуло так, что уши заложило у людей, стоявших в двадцати шагах от взрыва. Найденыш зря тратил драгоценные мгновения на прицеливание, огненный шар поглотил и лошадь и наездницу.
— Нааайд! — услышал Найденыш истошный крик Рады, — Уходи!
Жрица вспомнила, насколько опасно Найду сейчас принимать участие в побоищах. Любой болезненный удар с задранной выше верхнего предела чувствительностью или сведет его с ума или вообще убьет. Михаэль видимо предпочитал тратить силы не на предупреждающие вопли, а на нужные дела — вокруг Найденыша засиял голубоватый щит, очень похожий на тот, который прикрывал всю группу жрецов.
Из огненного всполоха вылетел сущий кошмар — фыркающая и взбрыкивающая, объятая огнем лошадь, пытающаяся сбросить себя Милену, платье которой обгорело и отваливалось с телахлопьями вместе с прилипшей к ним кожей. Опаленные волосы тоже очарования Милене не добавляли, делая ее похожей на выходца из дверей ада. Девушка взмахнула цепом, собираясь призвать молнию. Вторую стрелу Найд пустить явно не успевал. Вдруг он почувствовал сильный толчок в бок, сбивший его на землю — морянин решил подставиться под колдовство Милены сам, спасая своего друга.
На шипах боевого цепа Милены уже заиграли робкие разряды, предвестники ветвистой грозной молнии. И гром грянул, но призвала его не баронесса.
Громыхнуло так, что предыдущий взрыв стрелы Найденыша казалось, прозвучал не громче детской хлопушки. Воздух над головой Милены сформировался в громадный хрустальный куб, который с грохотом рухнул на баронессу и ее лошадь, сминая их будто картонные фигурки. «Воздушный пресс» само по себе заклинание страшное, но когда его решает применить первожрец, то оно становится просто ужасающим.
Найд слышал хруст ломающихся, как сухие ветви, костей Милены и лошади. А после того, как прозрачный пресс растаял в воздухе под ним остались лишь куча обгоревшего тряпья и большая лужа крови.
Жрецы с изумлением смотрели на своего предводителя — император же строго-настрого запретил трогать баронессу! А первожрец не просто ее потрогал, он щелчком пальцев превратил ее в кровавое месиво.
— Что запрещает нам высочайший эдикт императора? Правильно — нападать на баронессу. Или мстить ей. Но защищаться от этой бешеной бабенки он нам не запрещал, — пояснил первожрец своей пастве, пооткрывавшей от удивления рты, — вызывайте дирижабли, мы уходим.
Храмовое воинство организованно промаршировало обратно в дирижабли. Жители Амони гомонящей и немного расстроенной толпой потянулись обратно в город, кто пешим, кто конным ходом.
