— Степан, — окликнул я мага, который дожидался меня прямо на улице.
— Клоз, — обернулся он, — Надо поговорить. Срочно.
— Что случилось? — судя по тону, попахивает кровью и смертью.
— Разговор. Наедине. Сможешь организовать? — маг крови чеканил слова и нервно поглядывал по сторонам, словно не доверял улицам.
— Пойдем.
Я приглашающе махнул рукой и увел парня в корпус стражей, где попросил отдельный кабинет. Не прошло и двух минут, как мы остались наедине.
— Рассказывай, — бросил я бывшему соседу, напряженному, как взведенное ружье.
Его черты лица обострились, взгляд тяжелый, бледность обескровленного тела никуда не делась. Одежда грязная, кое-где рваная, с пятнами крови. Да и запах от него тот ещё, но на это он совсем не обращал внимания. Сутулился, смотрел исподлобья, но, несмотря на усталый вид, излучал решимость.
— Я нашел виновника.
Слова прозвучали, как снайперский выстрел. Невольно я подался вперед. Это то, что я сейчас жаждал услышать больше всего.
— Где он?
— На моих землях, — сглотнул парень.
— Что Нойманн там забыл?
— Не Нойманн. Это какой-то азиат.
— Погоди, — всплеснул я руками.
Внутри всё замерло. Неужели маг дал ложную надежду?
— При чем тут азиат?
— При том, — зло бросил Степан, — Сам подумай. Из всей моей семейки выжил только я с женой, да три брата с Маури во главе. В то же время у нас на землях появляется какой-то левый тип, сразу вошедший в ближний круг. Тебе тут ничего не кажется странным?
— Сговор? — шестеренки в голове забегали, складывая пазл.
— Да.
Одно простое слово, но как же от него пахло жаждой чужой крови, вперемешку с болью, жгучим желанием заглушить собственные страдания через месть.
— Ты не всё знаешь, Клоз. Братья попытались меня убить, нам с женой пришлось прорываться. Сначала никто не знал, что мы выжили, а когда я собрался её увезти, в общем… Была драка. Проклятый Маури сознательно напал на меня, чтобы избавиться от лишних проблем.
— Зачем ему это?
Впрочем, глупый вопрос. История стара, как мир.
— Не будь наивным. Отец молод и прожил бы ещё лет пятьдесят, с его то силой. Маури тоже силен. А ещё жесток, амбициозен и не обременен высокими моральными принципами. — слова звучали с издевкой.
