— Так. Пока не очень страшно звучит…
— Сколько лопаток в турбине?
— Да Антоныч, давай что там с адмиралом, а это — потом.
— Так именно это адмирал и спросил у Эдуарда.
— А что Эдуард?
— Честно сказал, что не знает.
— Ну и отдадим его как жертву адмиралу, а с нас и взятки гладки!
— Так-то бы да, но я, Хафизыч, сомневаюсь, что он одним Эдуардом насытится!
— А ничего, что я тут сижу? — робко уточняю.
— Ничего-ничего, — великодушно разрешает механик. — Сиди, ты же на вахте тем более! Так. Ну давайте ждать комдива-раз, я что-то не помню такой цифры, но вполне возможно, что уже и от старости.
Первый комдив пришел сразу после завтрака прямо в кремовой рубашке. Довольный.
— Ну что, попались, неучи? — смеется.
— Смейся, да пока он до вас не добрался! — пригрозил Антоныч. — Так сколько лопаток в турбине?
— Не знаю.
— И ты так просто это говоришь? — удивился механик.
— А как мне это говорить? Ну хотите, трагически взмахну руками?
— Нет, хотим, чтобы ты нам сказал, как нам это узнать.
— По недолгой пока, но довольно доброй традиции нашего экипажа, если мы чего-то не знаем, а уж тем более в турбине, то давайте позовем…
— Дедушку Мороза? — нашел и я куда вставить свои три копейки.
— …Игорь Юрича! — правильно угадал Антоныч.
Игорь Юрич был всего на год старше меня выпуском, но, мало того, что служил турбинистом, отличался особым умом, прилежностью и сообразительностью, впрочем, я вам об этом уже рассказывал.
— Так он же спит сейчас, — попытался я выгородить друга и соседа по каюте, — во вторую смену же ему.
— Эдуард. У тебя рот сейчас открывается, будто ты что-то говоришь, а вот что говоришь — непонятно. Видно, опять пустое что-то и не по делу. Давай, не трать зря наш кислород, а звони вахтенному седьмого, вызывай наш мозг в центральный пост.
Игорь Юрич пришел хмурый, лохматый, заспанный и недобро на всех посмотрел. А когда вначале я рассказывал, что все уже устроилось и работало, не вызывая особых проблем, я имел в виду все, кроме испарителей, которые находились как раз в заведовании у командиров турбинных групп и варили воду на первый контур и весь остальной экипаж. В теории варили, а на самом деле вели себя как капризные барышни или какие-то древние ревнивые божки, требовавшие неусыпного к себе внимания и ряда ритуалов, без проведения которых отказывались работать напрочь! Я не удивлюсь, если когда-нибудь узнаю, что для того, чтобы они работали, турбинисты мало того, что на них молились, но и приносили им жертвы, даже, возможно, человеческие, просто это настолько секретно, что об этом никому не рассказывают до сих пор.
