Тем более что фактура, оказывается, тоже может лгать. Профессор Марк Иосифович Бент, мой научный руководитель в университете и в аспирантуре, постоянно повторял, принимая экзамены по зарубежке, что пересказ произведения еще не говорит о том, что текст прочитан или тем более понят.
Пересказ (как и энциклопедическая нахватанность) – примитивная форма восприятия, за которой легко спрятаться, если не имеешь собственного мнения.
Отныне Википедия, как мазь Вишневского, забирает всю фактуру на себя. Но становится ли от этого легче современному автору? Хотя, разумеется, описательная литература во всех своих проявлениях, жанрах, формах и видах становится менее конкретной и более субъективной.
Хотя при этом вряд ли более свободной. Даруя одни возможности, обилие информации отнимает у нас непосредственность: когда всемирная библиотека мерцает на расстоянии вытянутой руки, синхрония подменяется диахронией, необходимостью учитывать опыт предыдущих поколений, работающий примерно так же, как любое интернет-сообщество на перекрестных ссылках и взаимном цитировании.
Я о том, что советская Венеция максимально литературна. Как любое злокачественное текстуальное уплотнение. Статичность восприятия близка к ощущению от города как книжки с картинками. Черно-белые альбомы советского периода были жуткого полиграфического качества: набранный текст бежал, а картинки припечатывались к листу пигментными пятнами или ожогами.
И даже когда ты попадаешь в город мечты в первый раз, то попадаешь в него с моря, проходя через ворота и заграждения лагуны, совсем как персонаж в новелле Томаса Манна. То, что твой путь сюда будет литературным, сомневаться не приходится.
Это была моя первая заграница. Из Чердачинска я прилетел на Балканы в августе сразу после сильного воспаления легких, из-за чего поездка пару раз переносилась, постоянно возрастая в цене. Правда, ехал я не в Италию, но в Хорватию, на полуостров Истрия. В заповедник шумно дышащих хвойных. В парк отеля «Парк» на краю маленького Ровиня с кукольным театром плавного залива, вторгающегося в самый центр города партером, до краев заполненным водой.
Кто ж тогда знал, что Далмация некогда была одной из самых верных венецианских колоний, из-за чего все местные города строились по образу и подобию метрополии на один типовой манер?
Здесь, в Хорватии, совсем как в театре, восторга от декораций хватает на первые двадцать минут представления. Дальше становится скучно. Если не считать купаний и загораний, от которых врачи рекомендовали воздержаться хотя бы до полной акклиматизации, развлечений никаких. Хотя рестораны отменные, в соседней Пуле есть римский амфитеатр, а единственный художественный музей Ровиня практически пуст.
