Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 1 | страница 64

На рубеже ХХ – XXI вв. мы, с одной стороны, имеем дело с 10-томным «Красным колесом» А. Солженицына (некий максимум большой прозаической формы), а, с другой стороны, – с остроумными парадоксальными рассказами и афоризмами М. Жванецкого, нередко укладывающимися в одну короткую фразу (минимум малой формы). В том и другом случае мы наблюдаем, так сказать, открытый, «неокончательный» текст, способный выйти в читательском восприятии далеко за пределы своего времени и своего словесного формата.

«Красное колесо» – это не только замкнутый цикл из 4-х «узлов» и 10 романов, рисующих, в трактовке А. Солженицына, механизм зарождения революции и всего революционно-исторического процесса, а следом за ними и тоталитарного государства, воплотившегося в чудовищной системе «Архипелага ГУЛАГ». Это, по Солженицыну, не только начало векового процесса развития тоталитаризма в мире – траектории катящегося по планете «Красного колеса», со всеми его ужасами и соблазнами, но и начало процесса его преодоления, разочарования в социалистической утопии. Необозримо «большая» литературная форма «Красного колеса», с одной стороны, проецируется на «большие формы» социально-политических событий и процессов, среди которых – революция, большевизм, Советская власть, тоталитаризм, ГУЛАГ, «вожди Советского Союза», коллективизация, голодомор, жизнь «по лжи» и т. д. С другой стороны, «Красное колесо» проецируется на другие произведения Солженицына, предшествующие «Колесу», – роман «В круге первом», повесть «Раковый корпус» и «Архипелаг ГУЛАГ» – как на исток всей последующей истории России ХХ в.

«Красное колесо», спектакль по Солженицыну, Центральный академический театр Российской Армии (2018). Реж. Борис Морозов. Художник – Анастасия Глебова

В результате обобщенный читатель оказывается «внутри» огромного гипертекста, одни части которого носят литературный характер (что дает основание автору называть свои произведения «художественным исследованием»); другие – социально-исторический и политический характер (включая обширные цитаты документального характера, экскурсы в противоречивые газетные материалы своего времени, чужие нарративы исторических событий); а третьи – представляют собой отобранные автором фрагменты самой неотрефлексированной действительности, напрямую спаянные с вербальными нарративами и оценками, – своего рода авторскими комментариями к осмысляемой фрагментарно реальности. Стоит здесь отметить, что замысел «Красного колеса» остался у Солженицына незаконченным: вслед за «четвертым узлом» должны были следовать узлы V – ХХ; изложение исторического процесса должно было завершиться 1945 годом. Но автор, сам уставший от своего бесконечного повествования, оборвал его на апреле 1917 г., даже не доведя его до Октября, ограничившись лишь кратким конспектом последующих 16-ти «узлов», каждый из которых мог уложиться в несколько томов.