«Малая форма» (скептический афоризм героя) становится критерием оценки всего, заключенного в «большой форме» (в том числе революции, монархии, социализма, смысла жизни, дружбы, любви, убеждений, морали, искусства, философии и т.д.). Нравственный и политический релятивизм пронизывает все горьковское повествование в «Жизни Клима Самгина», а начинается этот разрушительный принцип с невинного вопроса: «А был ли мальчик?». Торжество смысловой неопределенности в бесконечном романе Горького, вызывавшее недоумение и раздражение у современников писателя (начиная со Сталина [79]), сегодня воспринимается как писательская проницательность по отношению к своей современности, как глубина анализа, доступная только в малоформатном приложении и лишь затем экстраполируемая на большеформатное целое.
Исключительно наглядно демонстрирует превращение «малых форм» в «большие» русский постмодернист Андрей Битов. Когда он был начинающим ленинградским прозаиком, многие критики упрекали его (как и других молодых писателей 60-х) в неспособности к «большой» эпической форме и пристрастии к камерному жанру рассказа. А. Г. Битов своим дальнейшим творчеством показал, что легко и непринужденно справляется с «большой формой», не изменяя мастерству, заявленному в «малых» формах.
В конечном счете, А. Битов написал свой первый «большой» роман «Пушкинский дом», который долго «гулял» в Самиздате и был в полном виде опубликован лишь за рубежом; параллельно Битову удалось в разных журналах опубликовать роман частично, в виде повестей, выхватывавших из романа отдельные сюжетные линии. Когда же роман в годы «перестройки» был все же в Советском Союзе опубликован, все, кто его до этого не читал, увидели, что он принципиально фрагментарен, и эта фрагментарность концептуальна. Части романа были спроецированы на русскую классику XIX в. и соответственно названы: Пролог «Что делать?»; I раздел – «Отцы и дети. Ленинградский роман; II – «Герой нашего времени. Версия и вариант первой части»; III – «Бедный всадник. Поэма о мелком хулиганстве». Интертекстуальные связи с Чернышевским, Тургеневым, Лермонтовым, Пушкиным и Достоевским (это только лежащие на поверхности) направляли читателя постмодернистского текста на обретение и других средств и форм деконструкции русской классической литературы, ставшей фундаментом раннего русского постмодернизма.
К началу 90-х относится «роман-пунктир» А. Битова «Улетающий Монахов». Роман был сконструирован предельно просто: автор взял несколько своих рассказов, не связанных ни сюжетно, ни персонажами, и соединил их «пунктирно», как бусы. Первый рассказ «Дверь» был опубликован в 1962 г. в альманахе «Молодой Ленинград»; второй – «Сад» появился в сборнике Битова «Дачная местность» (М., 1967); третий рассказ «Образ» сначала издавался в переводе (впервые в 1969 г. на словацком языке; затем в 1971 г. на эстонском; в 1972 г. на армянском) и только в 1973 г. – на русском (журнал «Звезда», №12). В 1976 г. три рассказа – «Дверь», «Сад» и «Образ» были впервые опубликованы как целостное произведение под общим заглавием «Роль. Роман-пунктир» (
