Картина, внешне вполне попадающая под определение «спортивный фильм», на самом деле оказалась гораздо более глубоким исследованием психологии национального характера, чем это можно было предположить по первым сценам.
Окрыленная успехами отечественных фильмов, австралийская комиссия по кино в годовом отчете за 1977 г. с торжеством отметила, что возрастающий интерес к австралийской кинопродукции переходит в постоянное сотрудничество с прокатчиками на многих рынках, которые до сих пор были закрыты. Это означало не только появление австралийских фильмов на зарубежных экранах, но и приток долларов к австралийским продюсерам и людям, вкладывающим капитал в австралийское кино. Все это вместе взятое способствовало расширению кинопроизводства, улучшению качества фильмов, чему, кроме всего прочего, должны были содействовать таланты режиссеров и расцвет творческих индивидуальностей.
Само понятие «новая волна» в кинематографе, как правило, ассоциируется с полным отказом от общепринятых коммерческих рецептов, рассчитанных на завоевание международного рынка, обновлением кинематографического языка, разработкой принципиально новой стилистики, реализмом в анализе острых проблем общества. Новизна австралийского кино – особого свойства. Австралийские кинорежиссеры не только не декларировали свою независимость от коммерческого кино, но именно с освоения его моделей начали реализацию программы возрождения национального кинематографа. Ориентация значительной части австралийской кинематографии на кассовый успех объясняется в первую очередь специфическим положением национального кино, вынужденного пробивать себе путь на экран и завоевывать собственный кинорынок внутри своей страны, конкурируя с более сильными и авторитетными кинематографиями – английской и, главное, американской. Все это заставило австралийских режиссеров приспосабливаться к установкам кинопроката, учитывать неизжитый колониальный комплекс неполноценности, присущий зрителям Зеленого континента, выпестованный индустрией информации и развлечений, системой образования, на протяжении многих лет экспансионистской политикой США, проводимой в Австралии. Привыкшая к стереотипам заокеанской промышленности, публика просто не воспринимала фильмы, сделанные в иной эстетике. Требовалось время, кропотливая работа со зрителем. И постепенно начали происходить перемены.
Так, в 1976 г. вышел на экраны фильм «Кадди», имевший беспрецедентный успех не только в самой стране, но и за границей. В основу картины был положен роман неизвестного автора о судьбе женщины в 1930-х гг. Авторы фильма специально обращаются к теме экономического кризиса тридцатых годов, сделав его фоном истории жизни молодой женщины, не пожелавшей мириться с ложью, лицемерием и пустословием своей среды, покинувшей неверного мужа и пытающейся самостоятельно воспитывать и содержать своих детей. Интригует уже начало ленты. Камера, следуя за спешащей на работу героиней, воспроизводит на экране картину того времени: Сидней 1930-х годов, обшарпанные стены домов, узенькие извилистые грязные улочки, старенькие дребезжащие трамваи, переполненные трактиры – мрачные приметы кризиса, обрушившегося на страну. Странным диссонансом смотрится строгая молодая женщина на фоне наглых пропитых физиономий посетителей трактира. Ругань, пошловатые шуточки, двусмысленные комплименты, чего только не предстоит выслушивать героине каждый день. Попытка сохранить достоинство дается молодой женщине чрезвычайно тяжело. В прологе картины мы видим ее ссору с мужем, который сам затевает скандал, упрекая жену в том, что та смеет быть недовольной его изменами. В глазах мужа Кадди – вещь, к тому же он прекрасно понимает, что женщина полностью зависит от него. И потому ее протест оборачивается для героини издевательским предложением «нежного супруга» покинуть дом и жить самостоятельно, ибо муженек абсолютно уверен в том, что этим быстро заставит героиню приползти к нему на коленях. Действительно, положение замужней женщины в Австралии в то время мало чем отличалось от жизни ее современниц в Англии, да и в других странах. Полная финансовая и моральная зависимость от мужа заставляла тысячи женщин молча и безропотно переносить все издевательства благоверного. И потому попытка Кадди построить свою жизнь заново – это прежде всего бунт личности против несправедливого отношения общества к женщине.
