– Кто? Я не знаю, о ком ты. У меня много подружек, но подружки не есть девушки. То есть они, конечно, девушки, но не для души, а для времяпровождения. У меня нет планов вести кого-то в загс. Значит, и оплакивать меня некому, и довериться тоже некому.
– Странно, я думала, что на личном фронте у тебя все в порядке.
Откровенно говоря, я была удивлена сказанным. Юра отличался приятной внешностью. Его обаятельная улыбка заставляла девичьи сердца биться в ускоренном темпе. Все наши официантки тайно по нему вздыхали, но романов на работе он не заводил – что было весьма мудро с его стороны. Зато за пределами «Трех самураев» его частенько видели то с одной, то с другой барышней. Неужели среди них не было ни одной, которая бы сейчас его поддержала и утешила?
– В порядке, только поплакаться некому. Мои подружки любят смеяться, хорошо проводить время, но сострадать – это не по их части. Они просто не умеют этого делать. Они даже не представляют, что тебе может быть плохо только лишь потому, что плохо твоему другу.
– Выбирай других, – посоветовала я.
По Юркиному лицу пробежала тень. Глаза затянулись поволокой. Он как будто вспомнил что-то сокровенное и особенно грустное, что обычно хранят в глубине души, куда нет доступа посторонним.
– А я и выбирал. Катя, Лена, Ника, Даша … Вика, Ира, – отшутился он. – Много их было. Возможно, и была среди них та единственная, но я ее не разглядел. Или не захотел разглядеть. Так что теперь я один. И зачем ты, Вика, так рано вышла замуж? – спросил он, вновь вернувшись к амплуа местного Казановы.
У меня есть правило: не обсуждать свою личную жизнь ни с кем. Я никак не отреагировала на шутку, а перевела разговор в иное русло:
– Юра, неужели у тебя нет родственников? Кстати, как ты потерял родителей? Извини, что спрашиваю. Можешь не отвечать.
– Ничего. Они погибли. Поздно вечером ехали на дачу. Их автомобиль подрезал один урод. Водитель вывернул руль вправо, автомобиль отца снесло со скользкой обочины в кювет. Шофер погиб еще до приезда «скорой», а отец и мать умерли в больнице. Им сделали операцию, но они все равно не выжили. Вторую машину так и не нашли. Водитель промчался, даже не притормозив. Свидетели толком не смогли описать эту машину. Вроде отечественная, вроде белая. Ни номера, ни марки автомобиля никто запомнить не смог: темно было. С тех пор жизнь моя разделилась на «до» и «после», – с грустью выдохнул он. – Пытался забыться водкой. Случайные друзья, многочисленные подружки…
