– Ну-ну, – похлопала я его по плечу. – Не плачь. Убийцу обязательно найдут и накажут.
– А я и не плачу, – опять шмыгнул носом Ванька. – Опер подозревает, что его местная шпана могла порезать, а я не верю. Во-первых, Василия Ивановича все в округе знали. Он бомжей подкармливал. Собачники к нему ходили за объедками. Алкаши закуску просили. Василий Иванович всем давал. А во-вторых, он ведь неконфликтный был совершенно. Со всеми мог найти общий язык. А уж когда выпьет, то последнюю рубаху с себя снимет.
– Но вчера же он не был пьян. Может, только после моего ухода употребил?
– Нервишки поправить? – переспросил Ванька. – Да, собственно, какая разница? Говорю же, Василий Иванович был неконфликтный.
– И все-таки его убили, – задумчиво протянула я. – Вань, ты дольше и больше с Василием Ивановичем общался, он тебе о себе что-нибудь рассказывал?
– А то! Про детство рассказывал, про юность, как поваром стал. Он ведь родился в очень бедной семье. Основная еда – каша. Мясо только по праздникам. Мечта детства – отъесться до отвала. Потому и в повара пошел. В армии он тоже служил на кухне. Вернулся – устроился в столовую младшим поваром. Потом его старший повар с собой в ресторан забрал. Скоро сам шеф-поваром стал. Господи, горе горькое! – по-бабьи запричитал Ванька.
– Ваня, а Василий Иванович имел общие дела с Димой Полянским?
– Конечно же! Дима его начальником был! – удивленно взглянул на меня Иван.
– Я не об этом, – покачала я головой. – Может, у них была тайна. Они знали то, что не знали другие?
– Если честно, то я не понимаю, о чем ты, Вика. Таких, как Дмитрий, называют «мажорами». За него все папа с мамой решали. Василий Иванович строил свою жизнь сам.
Я могла бы поспорить с Ванькой. Дима мне нравился. И никаким «мажором» он не был – нормальный парень. Окончил институт, устроился на работу в ресторан. Это ничего, что папа его самый главный здесь босс, главное, что Дмитрий беспрекословно слушался непосредственное свое начальство – Андрея Михайловича. От работы не отлынивал, со всеми выстраивал ровные отношение. Короче, никакого налета звездности на парне не наблюдалось.
– Ладно, если не понимаешь, то, наверное, ничего общего у них и не было, – ответила я.
– Вика! – услышала я свое имя и выглянула из-за ящиков.
На порожке служебного входа стояла Катя – вся в черном, с заплаканным лицом. Вряд ли она сегодня спала. Катя пыталась скрыть под слоем пудры темные круги под глазами, но они все равно просвечивались, делая ее старше лет этак на десять.
