— Выводи лошадей в загон, — приказала она Алле и Руслану, который также помогал в этот день.
Лошади, почуяв дым, сразу заржали. Оля побежала проверить, что там нет никого из гостей. Алла открывала задвижки и, крича на лошадей, гнала их через конюшню к выходу. Дым стал заволакивать помещение, и Алла, кашляя, побежала помогать Антону, который уже открыл кран и поливал сено. Огонь был сбит быстро, но дым еще почти час стоял в помещении, поэтому лошади до конца дня пробегали в открытом вольере, и только уже когда стало смеркаться, их завели обратно.
— Ты обожгла руку? — спросила Оля, видя, как Зоя смазывала волдыри на ладони Аллы.
— Схватилась за трубу, а она оказалась горячей. Ой, болит.
— Езжайте в травмпункт. Спасибо, девочки, что помогли. Оль, составишь Алле компанию?
— Да, обязательно.
— Вроде ничего страшного. Может, пройдет? — спросила Алла.
— Нет, ожоги опасны. Съездите, сейчас Руслан поедет в город и довезет вас, одевайтесь.
В травмпункте Алле обработали раны, поставили обезболивающий укол, забинтовали и сказали прийти завтра в поликлинику на перевязку.
— Ну что, все нормально? — поинтересовалась Оля.
— Да, ничего страшного, только просили пока не мочить руку. А как же тогда я буду мыться?
Их одежда пропиталась запахом дыма, да и волосы были серыми от пепла.
— Едем ко мне, я тебя сама помою. Что там тебе выписали, дай рецепт. Ага, обезболивающие, а это я не знаю. Ладно, пойдем в аптеку, а после едем. И не говори, что хочешь домой.
— Я вроде молчала.
— Вот и молчи дальше. Болит?
— Ноет.
— Ничего, я буду тебя лечить.
Дома Олина мама, узнав про пожар, долго охала и ахала.
— Мы в ванную, потом покушаем, — сказала Оля и повела подружку мыться. — Я сама тебя раздену, стой.
— Но я ведь могу и сама, второй рукой.
— Стой.
Оля раздела Аллу, а после, намочив волосы, стала их мыть. Через полчаса подружка сверкала как начищенный пятак.
— А мне понравилось. Можно меня еще одеть?
— Хм… На, — Оля всучила ей халат. — Теперь моя очередь мыться.
После ужина рука заныла, Алла приняла опять несколько таблеток обезболивающего. «Ой, как ноет, ой… Больно, ой, больно…», — причитала про себя Алла, стараясь положить руку так, чтобы ее не тревожить.
Оля подсела, погладила перевязанную ладонь, а после взяла ее и поцеловала кончики торчащих пальцев.
— Болит?
— Немного, но так лучше. Твои губы словно волшебные, когда целуешь, боль сразу проходит. У тебя здорово получается.
— Тогда я буду целовать их до утра, а лучше, — Оля задрала майку и вторую руку Аллы положила себе на грудь. — Пусть пока она побудет тут, а эту я буду целовать.
