– Я ценю нашу дружбу, Безликий, – без намёка на сарказм заверил меня Валет, – но не могу сделать этого даже ради тебя.
– Это ведь просто наёмник, они – вольные птицы и часто меняют хозяев, тебе ли этого не знать?
– Не просто, Безликий, всё очень непросто, – вздохнул Валет, после чего выудил из глобуса бутылку виски, плеснул на донышко в бокал и опрокинул в себя. – Тебе его псевдоним ни на что не намекает? Это я ему придумал. Как и ещё нескольким крутым парням и девчонкам, когда только организовывал наше дело. Они были моей Колодой, понимаешь? Мы вместе защищали Площадь от нападок всех, кто смел покуситься на нашу независимость, вместе решали проблемы остальных дельцов, чтобы те могли спокойно работать. В общем, мы через многое прошли вместе. Потом, конечно, Колода распалась: кто-то погиб, кто-то вышел из дела, а некоторые, как Бурбон, сколотили свои команды и ушли в свободное плавание. К тому моменту у них уже была определённая репутация, и заказы шли им напрямую, минуя бар.
– Звучит, как идеальная возможность отбиться от рук. Если он так плотно связан с Площадью, только представь, как это по вам ударит, когда Компания задействует его команду в следующей своей акции и об этом станет известно. Я понятия не имею, как отразились на вас минувшие события, но если вы вновь сумели отстоять свою самостоятельность, то наверняка не обошлось без каких-то уступок. Сам подумай, какой удобный рычаг получат спецслужбы, масовцы, или кто там вас теперь негласно курирует, если всплывёт такое?
– Очень надеюсь, что это не шантаж, дорогой друг, – отчеканил бармен, подобравшись на своём кресле, которое, судя по всему, было мягким только с виду.
– Я всего лишь проявляю озабоченность как клиент, дорогой… – я позволил себе сделать томительную паузу, – друг. И предлагаю вариант, который избавит от возможных проблем нас обоих. Я бы меньше всего хотел, чтобы вы оказались у кого-то под крылышком, меня и так всё устраивает.
Валет упрямо сжал губы и впился взглядом в пустоту под моим капюшоном, словно надеялся разглядеть сквозь неё мои глаза. Да, непросто вести переговоры, когда совсем не видишь лица собеседника. Но сверхи частенько закрываются полностью, так что это обыденность, к которой давно пора привыкнуть. Даже куратор учит меня отслеживать язык тела собеседника, чтобы хоть как-то считывать его реакцию. Полагаю, человек, настолько плотно контактирующий с подобным контингентом, не может этого не уметь. Он наверняка читает нас, как открытые книги.
