– Уснёшь тут, – пробормотал он себе под нос.
Пару секунд спустя он уже сладко посапывал, откинувшись на подушку, после аккуратного воздействия на Брешь Покоя. Пацан оказался достаточно измотан, и этого более чем хватило, чтобы он уснул без задних ног. Пришлось вновь задействовать бестелесность и пройти прямо сквозь стекло, как как закрыть за мной окно стало уже некому, оставив позади погружённую в темноту комнату. Впрочем, мне тоже следовало хоть немного отдохнуть – мало того, что завтра меня наверняка загоняют на работе, после неё ещё следует завернуть в бар. Но, к сожалению, не для того, чтобы пропустить стаканчик чего покрепче после тяжелого дня. Вирт как раз отписался, что ничего конкретного про Бурбона с его командой не нарыл, а значит, пришло время навестить Площадь.
Как я и предсказывал, сегодня на работе за меня взялись с удвоенной силой, припахав посыльным между отделами, так что я весь день, не считая получасового перерыва на обед, мотался по всему далеко не маленькому зданию МИДа с перевязкой папок в зубах, да отдельными указаниями в памяти, которые требовалось передать тому или иному адресату на словах. И не дай бог что-нибудь перепутать! Впрочем, на память я никогда не жаловался, а слабенький транс позволил переносить все эти тяготы и лишения с достоинством, невозмутимостью и без единой жалобы, которую, казалось, только и ждал от меня куратор, если я правильно интерпретировал его ехидный взгляд.
Но даже так — я не был бы собой, если бы не потратил это время с пользой, обдумывая произошедшие вчера события. И, в первую очередь это касалось моего скоротечного, но полного неприятных сюрпризов и откровений столкновения с Гремлином. На самом деле этого парня мне было откровенно жалко, пусть последующий рассказ Провидца о том, как в его видении мутант жестоко расправился с одним из моих учеников, и подкорректировал моё мнение.
Однако того, что он являлся всего лишь трудным подростком, затянутым в плохую компанию, это не отменяло. Да, я говорил, что это был его и только его выбор, однако в моих словах не обошлось без доли лукавства — я знал, что мне следовало сделать, чтобы мои ученики спали спокойно, и этими доводами пытался убедить прежде всего себя. Когда же я выследил Гремлина в подземелье, и он, видимо от безнадёги, озверел окончательно, даже тогда я медлил, позволив втянуть себя в бой. Да, он оказался скоротечен, но мог бы вообще не начаться, если бы я сходу поприветствовал его Испепелением в морду. Но всё моё воспитание противилось тому, чтобы применять к совсем ещё сопляку крайние меры, как бы чудовищно он не выглядел.
