Подружки хихикают, ну да я им тоже шляпой соломенной тротуар подмёл, шутовски так.
- Мадемуазели… Позвольте загладить невольную позапрошлодневную вину, пригласив вас в этот жаркий день отведать мороженого?
Они немножечко так замялись, и я спохватился.
- Егор Панкратов! – прижимаю шляпу к груди, и глазки делаю. Ботинком ещё булыжники ковыряю, вроде как застеснялся весь.
Фырканье в ответ смешливое, с переглядками.
- Мария Никифирова, - барышня присела в книксене.
- Наталья Турбина, и глазками в ответ обстреливает. Вроде как и смешиночки, но и не так, штобы совсем. Возраст! Тренируется барышня.
- Елизавета Лопанович.
- Милые барышни, позвольте временно похитить вас в свой гарем для зверского угощения мороженным? По две… нет, по три порции! – я обвёл их глазами с самым суровым видом, - С шоколадом!
Смешинки… ну да тут как всегда! Што ни скажешь, всё либо на презрение и отворот носиков, либо на хи-хи. Возраст!
- А справится ли наш страшный похититель с содержанием такого гарема? Может, он ограничится менее суровым наказанием?
- Суровому похитителю нужно срочно избавиться от тяжести в карманах! – и мелочью звеню.
- В таком случае… - и тут они не выдержали, и ну смеяться!
- Избавьте нас от высокого штиля, достопочтимый сэр похититель, - запросила Мария пардону.
- Так это… мы завсегда рады! – мигом ссутуливаюсь, и чуть не нос рукавом, - Деревенские мы!
Со смешками и дошли до ближайшего скверика. Сидели так, шутили, и – отошёл! А ещё понимание пришло, што слишком я на Молдаванку зациклился. Город большой! Не в барышнях даже дело, а просто – шире надо жить!
Переоделся дома в нормальное, и не слушая Мишкиных возражений, потянул его с собой.
- На Пересыпь пойдём, к Косте, - сообщаю деловито, - я, ты, Санька, ещё несколько ребят с Молдаванки.
- А я-то здесь зачем?! – резковато отреагировал Мишка, - где я, а где… Брал бы Саньку, да ребят своих… молдаванских!
- Ты? – зашагиваю к нему, и глаза в глаза, - Ты мне как брат! Родней, чем иные родные бывают!
- Родные, - усмешка в ответ, чуть печальная, - бывает, что и родные…
- Но не кровные! Мы с Санькой побратались, и знаешь – родней родных!
- Вы… - и снова усмешка, грустная такая.
- Станешь мне… нам братом?! Кровным!
И такая радость жаркая полыхнула в ответ, што понял я, можно было и просто предложить. Без хитрых планов. Потому как што для сироты может быть выше семьи?
И сразу – дела все в стороны, да за Санькой сперва. Он как услышал, так и заулыбался. Ну и Мишка в ответ. Улыбаются, и стесняются улыбок своих. Вроде как не положено мужчинам чувства проявлять.
