- Скучал небось по Фирке!? – пхнулся локтем Санька, перемигиваясь попеременно обоими глазами, - А?
- Скучал, - признаюсь честно, отчего подначка выходит пшиком, или даже пуком, - по ней, по тёте Песе, да по всем знакомцам.
- Нешто там так хорошо? – недоверчиво качнул головой Мишка.
- Ну… - по оттудошней ещё привычке тру подбородок, - не так штобы и да для всех, но для меня так вполне.
- С жидами? – Мишка хоть и сговоренный от мастера под предлогом полезных для портняжки знакомств и необходимостью продышать лёгкие, но согласился на поездку с великим скрипом, за компанию с нами и под направляющий пинок от мастера.
- С людьми, - в спор не лезу. Мишка из староверов, но не из близких к евреям субботникам и тому подобных, а из каких-то иных толкований, совсем наоборотошных, - ты знаешь, как я к этому.
Хмыканье… и я понимаю, что Мишка и тамошние идиши, это может быть таки ой… А куда деваться?
- Увидишь, - заканчиваю спор, - а насчёт хорошо, так ещё раз – для меня да. В Москве не так штобы и плохо, но вечно куда-то влипаю.
- Не сам! – быстро поправляюсь, видя заехидневший взгляд Чижа, - Когда сам, то и спрос с себя другой, да и вообще. Влез по дурости да живости характера, так и винить некого. А в Москве меня как-то тово… влазит. Ну… в основном.
Дружки захмыкали, переглядываясь весело. Ишь! Смехуёчки им! Но и самому смешно стало. Настроение будто рубильником переключили, на отпускное. Даже Мишка отошёл мал-мала.
А што? Приключение! Да с друзьями! И…
… пальцы погладили бумаги, лежащие во внутреннем кармане пиджака…
… я репортёр! Пусть внештатный, пусть…зато от большой московской газеты. А?!
- Егор-р! – и с разбега! Только бумкнуло меня спиной о пузо дяди Гиляя, и глаза в глаза… - я скучала!
Обхватила руками за шею, и смотрит, а глаза – небо звёздное. Чёрные с синевой, да искорки светящиеся где в глубине даже не глаз, а души. И счастье – волной штормовой!
- Я скучал… - и глаза в глаза. Держу за талию и улыбаюсь глупо, но вот ей-ей… всё равно!
- Кхм! – раздалося сверху.
- Фирочка, доча, - почти одновременно.
Девочка отпрянула от меня, руки за спину, и засмущалась. Носком ботиночка булыжник ковыряет, ушки розовые. Да и сам я не лучше, ушами небось полыхаю так, что хоть прикуривай. Пусть!
- Однако! – голос опекуна задумчив и несколько даже печален.
- Сама не ожидала, - в тон отозвалась тётя Песя, - вы не подумайте дурного, Эсфирь очень воспитанная, но…
- Угу, - дядя Гиляй прижал меня к себе, придавив за плечи. Началась суета с прибежавшими соседями, знакомством и выгрузкой багажа.
